тенью березы

Тенью березы, как траурной лентой, перечеркнут мертвый муравейник. Под стать цветом послезимним перегнившим листьям – плотный, подмороженный и звонкий. Скользкий и блестящий под жидкими лучами октябрьского солнца. Сбитый крепыш, похоронивший живую тайну до весны.
Заледеневшие, опаленные холодком, царапают его поверхность опавшие листья. Внезапным порывом ветра срываются и уносятся в глубину темного ельника, на мгновение расцвечивая его, как предновогоднюю сказку.
Нищий, растрепанный малинник… Самое неуютное, обезображенное ветрами и дождями существо! Холодно, глядя на него! Глянцевитые отсыревшие ветви поблескивают у его корней.
Завалы эти, радующие летом слух и глаз пчелиным пением, гроздьями ягод, лишенные их, стали бесцветными. «Снега!» – взывают они.
И так некстати – не на юг, а на северо-восток – летит обманутая чем-то совсем уж последняя стая гусей. Недоумевая, с далекой и чуждой им сейчас земли смотрят на них пресыщенные осенью люди.
Так неправильно все, запуталось!
Но вот к вечеру звонким и малиновым затянуло восток, а на севере затейливые чертежи берез отчетливо прорисовались на хрупком и голубом. И все живое жадно и нетерпеливо внимает прохладным небесам.
Хрустит ледком поверхность грязи, колючим и острым затягивает края луж, и в их тонкое кружево вмораживаются первые звезды.