Морис Роллина Ад и др. , 200-202 204-206-е

Морис Роллина Молчание мёртвых, 200-е.
(Перевод с французского).
Посвящено девице Луизе Реад*.

В портреты их смотря с надеждой и в печали,
мы страстно ждём от них, что подадут нам знак.
О ! Если бы они хоть ночью зарыдали,
когда в вороний цвет окрасит землю мрак !

Но савана сплошней, плотней чем саркофаг,
безмолвие навек, в чьём скорбном покрывале
укрылись, завещав какой-нибудь пустяк,
как жалкий сувенир, все те, что прахом стали.

Мы столько день и ночь безумных вздохов шлём,
в отчаянии, к тем, кто скован мёртвым сном !
Мы мучимся таким количеством сомнений !

Но вечно, посреди раскаяний своих,
мучений и молитв, скорбей и угрызений,
живые тщетно ждут ответа неживых.

Maurice Rollinat Le Silence des morts, 200-e.
A Mademoiselle Louise Read*.

On scrute leur portrait, esperant qu’il en sorte
Un cri qui puisse enfin nous servir de flambeau.
Ah ! si meme ils venaient pleurer a notre porte
Lorsque le soir etend ses ailes de corbeau !

Non ! Mieux que le linceul, la biere et le tombeau
Le silence revet ceux que le temps emporte :
L’ame en fuyant nous laisse un horrible lambeau
Et ne nous connait plus des que la chair est morte.

Pourtant, que d’appels fous, longs et dйsesperes,
Nous poussons jour et nuit vers tous nos enterres !
Quels flots de questions coulent avec nos larmes !

Mais toujours, a travers ses plaintes, ses remords,
Ses prieres, ses deuils, ses spleens et ses alarmes,
L’homme attend vainement la reponse des morts.

Справка.
Луиза Реад - особа, которой, кроме Мориса Роллина, посвятил стихи Барбе д'Оревилли
(1808-1889). Это знаменитое стихотворение "La Нaine de Soleil" - "Ненависть к Солнцу" из сборника "Poussiere" - "Пыль" (1897). Сохранилась фотография, где сняты вместе М.Роллина, мадмуазель Луиза Реад и Барбе д'Оревилли. С Луизой Реад Барбе д'Оревилли
познакомился в 1879 г. С этого времени она стала его верной помощницей, доверенным
лицом и секретарём в его необычайно активной в последнее десятилетие жизни литературной деятельности. В последнем завещании писатель сделал Луизу своей
единственной наследницей, чем были вызваны тяжёлые споры, особенно с Ж.Пеладаном,
которые завершились в пользу Луизы лишь в 1891 г. В дальнейшем Л.Реад занималась
публикацией оставшихся работ писателя.


Морис Роллина Ад, 201-е.
(Перевод с французского).
Посвящено Эрнесту Элло*.

В адском пекле, полном паром,
Чёрт велел раздуть огни,
грешным душам молвя с жаром,
что с недавних пор они
перестали быть товаром.

Сам же юркнул к кочегарам -
саламандрой - от грызни,
чтоб пришёл конец всем сварам
в адском пекле.

Просто пеплом стать задаром -
это душам несродни.
Смерть позвали: та ни-ни !
Никаким она макаром
не могла помочь им, ярым,
в адском пекле.

Maurice Rollinat L’Enfer, 201-e.
A Ernest Hello*.

Dans l’enfer, Satan fait etendre
Des barreaux et des grils ardents,
Et sourd, ne voulant rien entendre,
Il dit aux pecheurs imprudents
Que leur ame n’est plus a vendre.

Riant d’un air qui n’est pas tendre,
Pour activer ses intendants,
Il court comme une salamandre
Dans l’enfer.

Sans jamais se reduire en cendre
Tous les damnes grincent des dents,
Et reclament a cris stridents
Que la mort vienne les reprendre !...
Mais la mort ne peut pas descendre
Dans l’enfer !

Справка.
*Эрнест Элло (1828-1885) - писатель христианского направления, вдохновлявшийся Библией, мистик, литературный критик. За резкость своих неканонических взглядов был так же, как Барбе д'Оревильи и Поль Верлен, отлучён от католической церкви. Развивал идеи Жозе де Местра. Сам оказал немалое влияние на Леона Блуа, Жоржа Бернаноса, Поля Кладеля и Анри Мишо.
Родился и жил в Бретани в рыбацких городках Lorient и Keroman. В 1857 году женился на
писательнице Zoe Berthier (её псевдоним Jean Lander). Жена стала его сотрудницей и соавтором. Среди многочисленных работ Элло наиболее значительны: "L'Homme" -"Человек"; "Physionpomies de saints" - "Лица святых"; "Paroles de Dieu" - "Глаголы Божьи",
"День Господень". Переводил на французский "Видения" Анжело де Фалиньо, сочинения
мистика XIII-го века Иоанна Рейсбрука Удивительного. Писал манерно, вычурно, заумно и дидактично, в то же время был виртуозным аналитиком, излагавшим тонкости скрупулёзно, интригующе и занимательно. Его стиль перекликался со стилем В.Гюго.
Некоторые апологеты считали Элло светочем мысли и науки.
Имя Элло встречается в работах Николая Бердяева и книгах Э.Хемингуэя.


Морис Роллина Мадонна Смерть, 202-е.
(Перевод с французского).
Посвящено Адриану Ремаклю*.

Вечная Дама в Белом не спит.
Видит без глаз и без губ - в усмешке.
Все ей подвластны, и львы, и олешки.
Всех устрашает её аппетит.

Властно уводит, кого углядит:
в волчьем кафтане, в бараньей бекешке.
Вечная Дама в Белом не спит.
Видит без глаз и без губ - в усмешке.

Зря принимаем мы бодрый вид:
любим пробежки, творим потешки,
скачем верхом и катаем тележки -
а за спиною недремлющий гид.
Вечная Дама в Белом не спит.

Maurice Rollinat Notre-Dame la Mort, 202-e.
A Adrien Remacle*.

C’est l’eternelle Dame en blanc
Qui voit sans yeux et rit sans levres,
Coeurs de lions et coeurs de lievres,
Chacun n’y songe qu’en tremblant.

Elle emmene de but en blanc
Les robustes comme les mievres :
C’est l’eternelle Dame en blanc
Qui voit sans yeux et rit sans levres.

Nous avons beau faire semblant.
De gambader comme des chevres :
Dans nos ivresses, dans nos fievres,
Toujours passe un spectre troublant :
C’est l’eternelle Dame en blanc.

Справка.
*Адриан Ремакль - журналист (был директором журнала "La Revue Contemporaine"),
поэт (книги стихов "Le Livre d'une Jeunesse"; "Glui et Glanes"; "Memoires Rimes au jour le Jour"; "Premiers Poemes Vecus" - 1870-1888); Poemes d'Automne (1890) др. стихи.); прозаик ("La Passante, Roman d'une Ame"; книга "L'Enfant aux Fourrures"). Выпустил в 1912 г. книгу об аэронавтике ("Les Aeronefs sans Chutes").

Примечание.
Стихотворение № 203 "Rondeau de Guillotine" приводится здесь в русском переводе, сделанном Г.А.Шенгели.

РОНДО (Перевод Г.Шенгели).

Шлёп! Бритва меткая слетела,
Скользнув под грузом пуда в два,
Отскакивая грушей спелой,
Гримасничает голова,
И туго вытянулось тело.
Палач махнул манжеткой белой,
И труп, составленный едва,
Уложен в гроб, — пустое дело.

Шлёп!

Повозка бурей загремела,
И на кладбище, где трава
Глушит гнилые дерева,
Во рву могилы зажелтела...
Футляр скрипичный в мокредь рва –

Шлёп!

Maurice Rollinat Rondeau du guillotine, 203-e.

Flac ! le rasoir au dos de plomb
Vient de crouler comme une masse !
Il est tombe net et d’aplomb :
La tete sautille et grimace,
Et le corps git tout de son long.

Sur le signe d’un monsieur blond,
Le decapite qu’on ramasse
Est coffre, charge : c’est pas long !
                Flac !

Le char va comme l’aquilon,
Et dans un coin ou l’eau s’amasse
Et que visite la limace,
Un trou jaune, argileux, oblong
Recoit la boite a violon :
                Flac !

Морис Роллина Спокойствие, 204-е.
(Перевод с французского)

Во мне все чувства присмирели,
лишь равнодушие растёт.
Я ненависти дал расчёт,
а у сочувствия нет цели.

Мамзели - змеи и газели !
Уже закончен наш гавот.
Во мне все чувства присмирели,
лишь равнодушие растёт.

Пусть будут смерчи, пусть метели -
я полуслеп и тих, как крот.
Я сплю без снов и без забот
и жду последней колыбели.
Во мне все чувства присмирели.

Maurice Rollinat Tranquillite, 204-e.

Mon sentiment s’ecroule et tombe,
L’indifference me remplit,
Car ma haine s’ensevelit
Pendant que ma pitie succombe.

La femme couleuvre et colombe
N’est pour moi qu’un fait accompli
Mon sentiment s’ecroule et tombe,
L’indifference me remplit.

Sous la rafale, sous la trombe,
Mon calme inerte et sans un pli
Dort les longs sommeils de l’oubli
En attendant ceux de la tombe :
Mon sentiment s’ecroule et tombe.

Морис Роллина Эпитафия, 205-е.
(Перевод с французского)

Как только век мой прекратится,
сомкнутся губы и зеницы,
пускай напишут на гробнице:
"Здесь вытянулся, словно жердь,
чудак, кого прияла твердь.
Здесь сон ему ужасный снится.
Всю жизнь он прожил, как мокрица.
Весь век мечтал под землю скрыться.
Всегда, в деревне и в столице,
пытался он уединиться,
чтоб в тайне страхами упиться, -
и влип в шальную круговерть.
Так здравствуй и восславься смерть !

Maurice Rollinat L’Epitaphe

Quand on aura ferme ma biere
Comme ma bouche et ma paupiere,
Que l’on inscrive sur ma pierre :
« Ci-git le roi du mauvais sort.
Ce fou dont le cadavre dort
L’affreux sommeil de la matiere,
Fremit pendant sa vie entiere
Et ne songea qu’au cimetiere.
Jour et nuit, par toute la terre,
Il traina son coeur solitaire
Dans l’epouvante et le mystere,
Dans l’angoisse et dans le remord.
Vive la mort ! Vive la mort ! »


Морис Роллина De profundis, 206-е.
(Перевод с французского).

О Боже ! Посреди веселья,
в мученьях, в тяготах труда,
перебиваясь в тесной келье,
душа взывает к Вам всегда,
хоть в самом гибельном ущелье.

Когда грозят с недоброй целью,
когда грызёт меня беда,
я крикну Вам из подземелья:
"О Боже !"

Преступники в своём похмелье,
вся покаянная орда,
страшась господнего суда,
готовя души к новоселью,
кричат, как битые метелью:
"О Боже !"


Maurice Rollinat De profundis ! - 206-e.

Mon Dieu ! dans ses rages infimes,
Dans ses tourments, dans ses repos,
Dans ses peurs, dans ses pantomimes,
L’ame vous hele a tout propos
Du plus profond de ses abimes !

Quand la souffrance avec ses limes
Corrode mon coeur et mes os,
Malgre moi, je crie a vos cimes :
Mon Dieu !

Aux coupables trainant leurs crimes,
Aux rеsignes pleurant leurs maux,
Arrivent toujours ces deux mots,
Soupir parle des deuils intimes,
Vieux refrain des vieilles victimes :
Mon Dieu !