Переводы Яниса Рицоса

Женщины

Женщины так далеки от нас.
И простыни их пахнут сладкой ночью.
Они нам хлеб на стол кладут, и словно
сами вдруг присаживаются рядом.
Мы. осознав вину, встаем и говорим:
"я вкалывал весь день" - или -
"забудь, я лампу сам зажгу".
Когда я чиркну спичкой, она
встает с постели, и вся в себе идет на кухню,
Ее спина - печальный грустный холм,
где много мертвых - родные, ее друзья,
мои друзья...
Ты слышишь. как шаги ее скрипят на старых половицах,
ты слышишь плач посуды, и слышишь голос поезда,
везущего на фронт солдат.

Миниатюра

Женщина стоит перед столом.
Ее грустные руки режут лимон
на дольки для чая. Они похожи
на желтые колеса для маленькой кареты
из детской сказки.
Сидящий напротив молодой офицер
утонул в старом кресле.
Он не смотрит на нее. Он прикуривает
сигарету. Рука со спичкою дрожит,
бросая свет на нежный подбородок
и ручку чайной чашки.
Часы на мгновение задерживают пульс.
И что-то на потом перенеслось. Момент ушел.
Сейчас уж поздно. Давайте же допьем наш чай.
Придет ли смерть в подобную карету?
Проскочет мимо иль уйдет совсем?
Должна остаться лишь карета эта
с ее колесиками-дольками лимона
на много лет, на тихой улице,
где фонари темны, а с ней коротенькая песня,
маленький туман...
И дальше ничего?


Смысл простоты

Скрываюсь средь простых вещей,
найти меня легко.
Коль не найдешь меня - найдешь простые вещи.
Коснешься ты того, чего касался я,
и отпечатки наших рук переплетутся.
Сверкает летняя луна на кухне
горшком из жести белой (так это происходит).
Горит она в пустынном доме
в коленопреклоненной тишине,
ведь тишина всегда гостей встречает на коленях.
И слово каждое - дверь к встрече,
которую так часто отменяли,
и это именно тогда, когда правдиво слово,
когда оно так просит встречу.

Последний час

Тот аромат не испарился сразу.
Быть может, он пришел из памяти,
а, может, из окна, открытого наполовину
в весенний вечер.
Он вещи взял с собой и зеркало накрыл вуалью.
Но чувствовали пальцы красивые тела
и чувствовали ручку - противоречия здесь нет:
союз сей для поэзии считают идеальным.
Он не хотел обманывать кого-то.
И труд его уж близился к концу.
Но он спросил повторно:
"так это благодарность или желание благодарным быть?"
Отлипли тапочки старинные от пола под кроватью.
Он не хотел их накрывать ничем.
И только, положив ключи в карман,
он сел на чемодан, стоявший в самом центре
комнаты, и в одиночестве заплакал,
так в первый раз свою невинность
ясно сознавая...

Закат Арго

Беседуя однажды вечером о том,
как все стареет, увядает, дешевеет -
и красавицы, и подвиги героев, и стихи, -
мы вспомнили внезапно про корабль легендарный,
в порту Коринфа он бросил якорь
в один из вечеров весенних.
Теперь там запустение повсюду,
давно с бортов осыпалась покраска,
замки от весел время утеряло,
заплаты, дыры, память об ушедшем.
И движется Великая Процессия сквозь лес,
плывут с ней вместе факелы смолящие,
венки и флейты, ее сопровождют игры юных.
И вправду, щедрый нам подарок - Арго
состарившийся, Арго, стоящий в светлом
храме Посейдона.
Прекрасна ночь, псалмы священников звучат...
И над фронтоном
храма ухает сова, и прыгают танцоры в танце,
их ноги так легки и невесомы.
На корабле лишь мимикрия грубых действий,
в ней неприличный шарм, движение нереальных весел,
там пот и кровь рекой единой стали.
Затем старик-маторс на землю под ногами плюнет
и оросит кусты в печали.