На шаманском озере, часть вторая

День второй, 11 марта.
Солнышко, птички… Выходим из урбанистической зоны на северо-восток. С лысого бугра, на котором домики – заборчики, видно Умбу, это вселяет энтузиазм. Стараемся не жаться к массиву Суолайв (слева), а двигаться по безлесым проплешинам; неглубокий снег хорошо держит и через 1-10 чистого хода переходим озерцо, с которого назад видно надоевшую трубу котельной, а вперед – Умбу, за ней – входы в крайние ловозерские долины – Куфтуая и Киткуая. Еще через 50 минут чистого хода устраиваемся на берегу Умбозера, севернее о.Лебяжий, на обед. Вода – в пяти минутах назад по лыжне, в промоинах. Пока закипает чай, успевают подсохнуть спальники и шатер, раскинутые на кустах. +2°С.
С обеда на лед вышли в 14-25, слева тянется длинный мыс. Озеро встречает нас подозрительным безветрием, мы разворачиваемся в шеренгу и вступаем в мировоззренческие споры, отвлекая себя от монотонности («переход Суворова через Умбу» – три (!) часа хода, раза в два шире, чем в районе Тульйока). На ходу кормлю соратников карамелью, взамен получая то горсть фундука, то черносливину. Тихо и празднично в небесах…(через сутки мы забудем что такое «безветрие» до конца похода). Хорошо бы не попутать устья Киткуая и Куфтуая, для чего держим направление чуть правее отрога между ними (Куфтнюн). «В чешуе, как жар горя, все красавцы удалые» в 18-00 выходим на брег, под железку, но речку найти не успеваем. Приходится в котлы колоть лед. Вечером хорошо сидим возле костра, пуская по кругу пол-литровую генькину кружку с подогретым вином.

День третий, 12 марта.
Я – «жаворонок» и вечный утренний дежурный. Кого-то по утрам нужно вытягивать из люли за ноги, а я нахожу острое наслаждение в рассветном холоде, вспышке спички под еловой «мелочью», заиндевевшей струне… Сегодня ко мне присоединился Санька, разделили обязанности. В кострище брызжет фейерверком береста, ледокол «Фишман» подает гудки в тумане – романтика!..
Вышли в 8-50, сначала на железку, по ней – вправо, ищем и находим мост. Мокрый снегопад и туман, ориентиров никаких, из всех вариантов остается только движение вверх по реке, благо, по чьей-то лыжне. Весело петляем четверть часа, потом начинается подлип (смоленые бескида пошкрябались-таки об умбо-лед) и что самое досадное – еще около часа нас несет в общем на север. Генька резонно опасается, что речку кличут Куфтуай. Расстроился, бедняга, до такой степени, что уронил саночки с шатром в этот самый Куфтуай. Саночки сразу тяжелеют на два ведра мерзлой воды, но мы ломим еще 40 минут при полном отсутствии видимости вправо вверх по крутому кустистому склону (20°-30°, до 35°), с расчетом вылезти на отрог. Скоро попадаем на перемычку в отроге выше границы леса (хорошо видную на карте). В морду дует с юго-запада и белым снегом посыпает наши легкомысленные головы. Ранний обед в палатке – надо как-то ее высушить.
То ли голубое пламя газовой горелки создает уют, то ли лавинная лопата-самобранка, роскошно сервированная салом, чесноком и баварской колбаской, но в сон клонит конкретно. Однако ловить здесь нечего, подлый ветер изменил направление на противоположное и теперь рвется в тубус. В 14-15 уходим вверх, впервые в масках и очках. Идется медленно, сдувает, друг друга через 50м не видишь. Час… Справа просматривается отрог Киткнюн по ту сторону долины, слева – только ветер. Он преслеДУЕТ нас всю вторую половину дня. Еще час… Никакого намека на затишье, скорее наоборот. Где усталому путнику на корявой спине этого "Кой-хрен-вуй-чорра" согреть изможденное тело, как не в этой вот симпатичной яме - щели семь на пятнадцать метров? Слева - суровые камни, справа - мощный надув, а время 16-30. Дальше такого подарка можно и не дождаться, а не дождавшихся здесь, как правило, хоронят. Мудрее всего отрыть себе роскошную пещеру, в недрах которой за тарелкой борща вспоминать незлым тихим словом всех, кто испортил погоду на планете.
На дне щели расчехляемся. Двое из нас, опытных в пещерном деле, подзадоривая друг друга возгласами типа "Пещерка будет сказочная!" вонзают лопаты в надув. Не вонзаются… У меня - титановая на коротком деревянном черенке, у Геньки - толстая нержавейка на ледорубе. 15 минут усердного копания дают полметра вглубь. Да-а, ночевать в пещере мы сможем только после того, как подвезут компрессор и пару отбойных молотков, но компрессора можно и не дождаться, а не дождавшихся здесь… (см. выше).
Закладываем карьер для снежных блоков, но и здесь дело идет не быстро: нормальная с виду ножовка, дерево пилит хорошо, но местный фирн - отказывается. Ни лыжа, ни палка в него не идет, под каждую растяжку приходится с грехом пополам ножовкой вырезать дыру. Далее боремся с ледяным капроном палатки, и через 1,5 часа лагерных работ все уже внутри шатра, защищенного с ветроопасной стороны стенкой из фирно-бетона.
После ужина гудение оттяжек переходит в рев, боковые пазухи забивает снегом и у каждого из нас появляется занятие на вечер. Генька курирует центральную лыжу: он всунул тряпку под носок лыжи, который продет в специальную петлю из прочной тесьмы и упирается в усиленный пятак в центре крыши. Если тряпка съедет, крышу может прорвать, и это будет главным кошмаром нынешней ночи. Утра можно и не дождаться, а не дождавшихся… (см. еще выше). Исполнил пару ритуальных песен и теперь удерживаю веревку входного тубуса, который сбесился и развязывается каждые 5 минут. Колюня периодически ловит предметы, летающие по палатке, например ботинок … или термометр. Кстати, холодает до -5°С. Санька оберегает пламя свечи от сквозняков, прямо как у Элтона Джона - "Candle on the wind". Страшно подумать, чтобы в такой ветер - и вдруг приспичило до ветру. Обсудили вспомнившуюся фразу из какого-то отчета: "… даже по ветру ходить было тяжело…", придумали ей такое логическое продолжение: "… тяжело: сильнейшая дисперсия струи, а чтобы сходить против ветра - на это не отважился никто!" и вообще много смеялись, вспоминая случаи на тему "оправиться в пургу". Неестественно много…

Продолжение следует...