Поэтический мёд

Вхожу в вокзал. Вокруг шумят.
Купил билет. Толпой помят,
жду поезда. Вагоны в ряд.
Опустошён перрон.

Они давно в вагоне все.
Сидят, стоят. Но мне не сесть.
Нет мест. Толкается сосед.
Комфорта страждет он.

Состав пошёл. Нас затрясло.
Здесь душно. Воздух густ от слов.
Сосед толкается, как слон.
Он толстый. Он вспотел.

Стою я на одной ноге.
Рюкзак внизу. В руках пакет.
Сосед томится в пиджаке.
Вот кто-то встал. Он сел.

Пейзаж мелькает за окном.
Бараки. Роща. Речка. Дом.
Вагон пустеет быстро. В нём
свободных мест не счесть.

Дверь хлопнула. Вошёл в вагон
старик чудной. Аккордеон
под бородой раздвинул он.
Покашлял. Начал петь:

«Вальхаллы стены толще стен,
что взяли мирозданье в плен,
но вот предтечей перемен
грозит нам Рагнарёк.

Конец сулит Фенрира пасть,
смертельна Ёрмунганда власть,
и обречён наш Асгард пасть
в известный норнам срок.

Ярится Один в этот час,
и Мьёлльнир тянет Тор с плеча,
и поступь Сурта – палача
гремит, и меркнет свет.

Но счастлив Браги – он готов
увидеть сумерки богов,
воспеть крушение основ,
как истинный поэт.

Когда смысл Вёльвы слов постиг,
и в Ётунхейм лисой проник,
и видел Мимира родник,
достигнут твой предел.

Живут пророчества слова,
и хватит времени едва
на то, к чему себя призвал,
на то, за что радел».

Закончив петь, старик исчез.
В окно взглянул я. Речка. Лес.
За ним столб дыма до небес.
Об этом пел старик?

Не Рагнарёк ли там грядёт?
В кармане то, что Браги пьёт.
Я сунул руку. Вот он, мёд.
И к горлышку приник.