Моя свобода - это дерзость подумать, что Гайдар -

ххх
Моя свобода – это дерзость
Подумать, что Гайдар – свинья,
Быть Ельциным – такая мерзость.
Что, разве думать так нельзя?

Я помню это время только
Советской чести и ума.
Студентки, спорта комсомолки
С свободы чтоб сойти с ума.

С той демократии фашистов,
Что хрустнула так скромность вся:
Как взгляд с такою верой чистой,
Что негодяем быть нельзя.

А это их душа не служба,
Так верить в партию пока,
Тебе протянут руку дружбы
Спешить чтоб  в вузы и цеха.

Ах, эти чистые девчонки,
Открытие высоких чувств,
Что так теперь глядят подонки,
Что чувств тех слышен только хруст.

Как Атлантида комсомолки,
Мне страшно образ их терять,
Но в сериале фильмов «Школа»
Лишь проституция опять.

Они такие там подружки,
И что ни парень, точно хлюст.
Был комсомолкой кто в психушке
Упоминаньем прежних чувств.

Написано теперь историй
Так много про мою страну,
Что цикл науки той расстроен,
Что знал я только лишь одну.

Когда мы жили очень просто,
В труде герои с песней слов,
Что видели, что в небе звезды
И говорили про любовь.

Теперь что кадр, как в клетке звери
За мзду лишь злость, а не любовь.
Отдайте же святую веру
В тех комсомолок, их любовь.

Но взгляд у них так как презумпция,
Хоть нету чести и ума,
Как проституции коррупции
Открыть публичные дома.

Их обнародовать бы ****ство,
Что растоптали в душах смысл,
Делились хлеба коркой в братстве,
Чтоб выжить, если нужно, мы.

Теперь других историй много
В тех, где раздавлен наш народ,
Не в братстве жить, так, как по Богу,
А жить в стране рабов, господ.

Тридцать Серебрянников самых
В коррупционных тех делах,
А господа в них так как хамы
Честь распродать в стране что крах.

Ах, Бог, когда ты снова с нами,
В том сомневаться нет причин,
Чтоб хлеб их обратил ты в камень,
Не хлебом жив тем, кто един.

Не сомневаются нисколько
В спортсменках тех и комсомолках,
Студентках, девушках, пока
Стремились в вузы и цеха.