Кофейная фея

Она, вопреки всем санитарным нормам, сидела спиной ко входу прямо на барной стойке, возвышаясь над скопищем пепельниц, стопок салфеток и этих странных штук с коричным сахаром. Обернулась на весело звякнувший дверной колокольчик, фыркнула. Крылатое каре, бледное веснушчатое лицо, голубые глаза, саркастичная усмешка тонких губ. Форма барристы этой Богом забытой, но очень популярной в узких земных кругах кондитерской. Ратарина, кофейная фея, совсем не изменилась за два года, что я ее не видела.

Она внимательно на меня посмотрела, понимающе прищурилась и легко спрыгнула на тёмный от времени паркет. Еще раз фыркнула и стала колдовать над кофейником и баночками с пряностями. Я завороженно следила за мельканием ловких рук и как-то отстраненно думала, что она точно-точно любит Синатру(тоже мне бином Ньютона! ничего другого в кофейне и не звучит), а вот нравится ли ей Умка? Узнать ответ на этот вопрос мне показалось самой важной вещью в жизни, но как только я открыла рот, передо мной на аккуратной картонной подставке возникла чашка фирменного десертного кофе, и я мгновенно обо всем позабыла. Кофе! Я вдохнула его аромат, и головная боль как по мановению волшебной палочки прошла. Сделала глоток, другой, третий. Допила свою порцию. Ратарина вышла из-за стойки и присела на стул рядом со мной. Я уставилась на ее мягкие башмаки с забавными пряжками-кофейными зернышками.

- Что, лучше? - Я улыбнулась своеобразной музыке резковатого высокого голоса, который еще пять минут назад спровоцировал бы приступ жестокой мигрени и мизантропии. - Ты когда, наконец, сама себе научишься кофе варить? Только посмотри на себя, чудовище.
Я вздохнула. Кофейная фея прекрасно знала, что когда-то давным-давно я вполне сносно варила этот напиток, спасающий от перепадов давления и настроения, а потом вдруг перемкнуло, и даже при точном следовании рецепту в результате у меня получалась удивительная дрянь. После пяти десятков джезв, содержимое которых с позором выливалось в раковину, я сдалась и стала надеяться только на друзей, владеющих кофейной магией, да вот на Ратарину, которая как-то из напитка "Цикорий" создала нечто божественное. Меж тем она продолжила:
- Почему твой кофе так плох? Потому что души в нем нет. А это обязательный компонент. И кофе получается вкусным, если варишь кому-то, кого любишь, ты же не любишь даже себя.
Я, рассеянно вертя в руках чашку, посмотрела волком:
- А ты можешь провести краткий инструктаж по обретению любви к себе, миру и, до кучи, пельменям? Я же дура, такая дура, и это подтверждают прекрасные авторитетные люди, и я так устала от этой дурости, что она начинает увеличиваться, а я - сознательно уменьшаться и пытаться быть незаметнее, но не получается - дура же! А я устала. Что мне делать?
Она фыркнула:
- Ты? Незаметной? С таким количеством ненужных слов? Ой, не смеши меня. С вопросами типа "Что мне делать?" ко мне вообще не стоит обращаться: я варю кофе, а не провожу сеансы психотерапии. Ну, погадать еще могу, да только оно тебе не нужно, ты и сама все знаешь. И зачем сюда вдруг нагрянула, тоже.
Кривая недоверчивая улыбка:
- Разве что научиться кофейной магии...
- ... а там уж и любовь к себе, миру и пельменям приложится. Попробуй. Взамен - все твои феньки и работа здесь, пока кто-нибудь не придет на смену.
- Согласна. - Без колебаний ответила я - всю жизнь дурой-то оставаться не хочется. Стянула тряпье, вложила в протянутую тонкую руку.
- Закрой глаза. - Полминуты тишины.

- Открывай. Не беспокойся, сегодня никто не зайдет, успеешь освоиться.
Она, облаченная в классическое пальто, поправляла аккуратный берет. Я снова уставилась на ноги в башмаках с кофейными зернами, теперь уже свои. Ратарина уже потянулась к ручке двери, когда я ее окликнула:
- А почему на смену я? - Она тонко улыбнулась:
- Когда-то ты была крайней в очереди за светом, - и только колокольчик звякнул.
Я, оставшись одна, продолжила:
- Тогда в тебе была тайна. Теперь в тебе её нету.* А ну и ладно, пойду лучше еще кофе сварю.