Для приёма внутрь

Мне завещали тебя сохранить.
                Шесть тридцать;
и дождь заливает в тоске сновиденья всех
тех, кому в мятых постелях сейчас не спится;
странно, но вот уже сутки я в их числе;
лежу и дышу, согреваю твои ключицы.

И были бы шторы – так, что б унять хрипенье
грозы, чья неистовость резко даёт понять,
что тем, кем мы не были, нам никогда не стать,
а те, кто мы есть – не достойны, увы, прощенья.
Ты спишь; я не смею тревожить тебя движеньем;
а мне ведь так много нужно тебе сказать.
Мне подарили тебя  в пятый день Творенья

с морем и твердью; и тот первородный шум –
здесь, у виска. Я многого не прошу
от неба, от Бога, и никогда не просила;
за что мне небесною манной такая сила –
со всеми земными чертами твоё лицо?
с ним даже земля не пугает своим концом,
а Божий указ – всё равно поцелуй в затылок!

Ты спишь… а я глупо тираню собою утро.
Мне прописали тебя. Для приёма внутрь.