кол-о-кол

* * *
Нет. Не спать! Уже несколько суток. На исходе рассудок. СудОк безрассудных побудок - кровать. Срезы каких-то видений. Трели. Тени. Ветки дерева, что были где-то, произрастали. Листьями вполозь лились. Славили завязь. Нежною биомассою, светлыми веками  иззеляняя, бысть открывали лица свои солнцу-горонцу, стелились-стремились по воздуху, духом открытых дыханий пели. Жили. Шмели - бомбардировщики уха, падали глухо в щели открытых цветОвых дверей. Там говорились слова о ненасытности лета, о плотском, о том, что юность права. До рассвета костры догора... и слов волшебство. Знаешь, что Зрелость - корява и не по моде одета. А там, где листва облетает, и голову крУжит укором не прОжитой праздником жизни, дружат с ужасом ночи часы укоризны - о смерти, крадущейся. Не за тобой. За твоими. И коротки руки шамана. Оскалы полуденных лаек. Калекою бубен камлает. А слышится: Мамочка! Мама! И кто-то внутри беззвучно, неслышно - о ком-то, о чём-то - навзрыд - молчит и честную, чистую, древнюю сутру о Жизни читает... в огне деревянной ночи.