Молчание

Кто пьёт, кто мрёт,
Кто отдыхает вечно,
Кто терпит, кто дарует гнёт
И кто молчит беспечно.

Дорога в рай по головам;
Стеклянный взор на перспективы –
Стекает серость в котлован,
Закаты также все красивы.

Я живу в любимом городе.

Остановился дождь – устал,
Зима с морозом не спешит.
Грохочет кровью пьедестал,
И, как всегда, охота жить.

Стоит молчание над светом,
Разит огнём остывшие сердца;
А диалоги с пистолетом –
Извечная тематика конца.

Я отдыхаю в любимом городе.

Поплачь крестами над равниной,
Оставь следы в кромешной пене.
Взорви себя землёй могильной –
Ты недалёк, как всякий гений.

Но ты живой и актуальный!
Твой перст – первичней всех законов.
Ни страх, ни смерть, ни суд банальный
Тебя не скроет в простынях загонов.

Я подыхаю в любимом городе!

Летят медали переплавленные в пули,
Струится в жилах гнев.
Травы деревья в рог  согнули,
Открыв сезона нового посев.

Пусть грянет бал над серой массой,
Пусть солнце поскорей зайдёт;
И небо тишиной атласной
Свой трон поскорей займет.

Я прорастаю в любимом городе.

Возникнет суета средь звезд,
Исчезнет млечный путь со склона неба
И грянет гром, окрасит небо молний гроздь;
Воскреснет вновь росток – Победа!

Сожмутся руки в унисон
Хрипящему созвучью ветра;
Поднимут крик: ‘‘О, Вавилон!
О, снова ты стоишь на грани света!’’

Я оживаю в любимом городе.

И в алый цвет укроется река;
И кровь отяжелеет, словно ртуть;
И воцарится над землею на века
Незыблемое счастье – сквозь смерть надежный путь.

И стихнут войны, и замолчит стрельба;
Опустят флаги в грязь солдаты –
И в тишине, доселе молчаливая судьба
Шепнет две крайние чьи-то даты.

Я похоронен в любимом городе.