Часть II. А здесь, на крыше

Ты думал, время короче слов, ты верил: правда всего одна.
А я молчала, идя на слом, по капле страшно, легко до дна.
Твои кошмары. Мои мосты – плела их ночью, пока ты спал.
Пока ты падал… Мой милый ты! Упасть бы следом: карниз – подвал.
Лететь бы камнем – да там замок. Убьет о двери. Уж больно вниз.
Возьмешь погреться? /Прости, не смог./ И я, как прежде, топчу карниз.
Ты думал, кукла: лицо-фарфор, искрит и верит в благих мессий.
А я все знаю. Но я не вор: украсть у страха не хватит сил.
Мне можно просто в тебя смотреть /душа – парсеки чужих глубин/,
И слышать: «Детка, да это бред». И знать, что ты там один, один…
Хранить молчанье. Хранить баланс. Дышу украдкой – боясь спугнуть.
Так много страха в пучине глаз, за жизнь такую – всего одну.
Ушел. Закрылся. Змеишь петлю. Устало рубишь мой новый мост.
…А здесь, на крыше, я их леплю. Здесь столько неба и белых звезд!
Ты просто помни: я жду, я здесь. Ведь страх не вечен, как твой подвал.
И будет шатко, но ты залезь – делить бессмертье на нас/на два.