Сколько стоит собачья верность?

Сколько стоит собачья верность?
От пяти и до ста рублей.
Говорить-то об этом скверно,
Но молчать, наверно, скверней!

На Калининском рынке людно:
Гомон. Торги. Прилавки в ряд.
Тараторят старухи нудно,
Над товаром своим галдят.

Златозубый грузин с опаской
Предлагает букет гвоздик.
Ломит цену за них, как в сказке:
Надо? – Купишь! Соблазн велик.

Но не стоит писать подробно
Про базарную круговерть.
Рынок – рынком, чистейшей пробы:
Фрукты, мясо да прочья снедь.

Правда, есть у него свой почерк,
Есть у входа особый ряд.
Где товар не подвержен порче:
Здесь предложат купить зверят.

В лоскутах, на руках, в кошёлках –
Хомячата, коты, щенки;
Ну, берите, полметра в холке,
И расходы невелики.

Плачет мальчик: «Купи, мамуля!» –
Приглянулся ему хомяк.
Мальчуган не слыл капризулей,
А сегодня до слёз размяк.

На скамейке сидит девчонка,
Сероглазый в руках щенок,
Бусы глаз закрывает чёлка,
Весь в комочек сжался, продрог.

Тычет носик в платочек алый,
А на спинку ложится снег.
Пёсик вертит хвостом устало,
Материнских лишённый нег.

На хозяйку глядит ревниво:
Не защитник ещё, но друг.
А толпа знатоков крикливо
Замыкает коварный круг.

«Сколько хочешь ты за собачку?
А порода-то, верно, шпиц?»
Но девчонка молчит, как в спячке,
И глаза её пали ниц.

Молчаливо трепещут губы,
Застывает на них слеза…
Прочеканил прохожий грубо:
«Продаёшь, так скажи, егоза!»

И не вылетит ни словечка
Из дрожащих ребёнка уст.
Как продать, если два сердечка
Здесь в единый слилися пульс?

Сколько дней пёс дарил ей радость:
Лаял, ползал и ел с руки,
Но однажды, наверно, малость
Перепортил половики.

В злобе мать прокричала гневно:
«Чтобы завтра же вон щенка!»
Вот проблема, так уж проблема,
Даже горе наверняка.

Целый день напролёт девчонка
Тихо плакала над щенком.
А с утра, запихнув в котомку,
С ним на рынок пошла прямиком.

Может, здесь-то найдутся руки –
Обогреют таким теплом,
Что девчонке не будет муки,
И щенок вновь получит дом.

Много люду проходит мимо,
Каждый хвалит прикус и масть.
Кто за ухо потреплет мило,
Кто конфетку засунет в пасть.

Каждый кажется деловитым,
Симпатичным, не злым на вид.
Ну а что в их душе сокрыто –
Знает Бог, но ведь Он молчит…

Час прошёл и второй, и третий,
Валит снег пополам с дождём.
Но кого же девчонка встретит?
Ну, чего же ребёнок ждёт?

Я смотрел эту драму молча.
Рядом сел, приласкал щенка.
И увидел теперь воочию,
Как разлука с ним нелегка.

Помню, обнял девчушку нежно
И сказал ей: «Пойдём домой.
Ты хозяйкой была прилежной,
И щенок твой – по праву твой».

Проводил я её до дома.
Мать открыла. Мрачна как ночь.
«Вы простите, мы не знакомы –
Я девчушке пришёл помочь».

Очень долго я вёл беседу,
За девчонку стоял, как лев.
Обещал, что снова приеду,
Коль на милость не сменит гнев.

Как? Не знаю, быть может, чудом!
Не стесняюсь сказать при всех,
И сейчас уточнять не буду,
Но имел разговор успех.

Мать щенку принесла подстилку,
В блюдце – тёплое молоко.
Попрощались: «Простите, стирка».
Я ушёл. На душе легко.

Было радостно в те мгновенья,
Улыбался девчонке пёс
И лакал молоко с сопеньем,
Беспородно задравши хвост.

Года два пролетело быстро.
Я, как прежде, в собак влюблён.
Выходной, и денёк лучистый.
Я отправился на стадион.

Там собак представляли разных,
Было много их, просто жуть.
Словно был здесь собачий праздник,
Но, конечно, не в этом суть.

Там увидел я ту девчонку,
Да, хозяйку того щенка.
Но теперь-то не собачонку –
Пса водила её рука.

Грудь собачья была в медалях.
Шерсть блестела. В движеньях стать.
«Добрый день!» – я спросил: «Узнали?»
Мне ответили: «Как не узнать!»

Очень долго и с интересом
Я взволнованный слушал рассказ,
Как людей пёс вывел из леса,
Как однажды ребёнка спас.

Как отменно стерёг жилище,
Как на лыжах катал зимой.
Как прекрасно следы он ищет…
В общем – просто собачий герой.

Сколько стоит собачья верность?
Трудно всё-таки дать ответ.
И поэтому так примерно
Я считаю – цены ей нет!

И, наверно, девчонка скажет
Те же самые вам слова.
Пусть живут они в сердце каждом,
Как любовь ко зверью жива!

1967 год