Просверлив мой висок...

     Просверлив мой висок, ты увидишь, как сок окровавленных рифм золотистых пробьётся фонтаном напористой жизни, как шёпот и крик изнутри наполняет молчанье ускоренной гибелью... двери тихонечко скрипнули, холод впустив... он напишет мне инеем стих на горящих запёкшихся ранах, чувствительность дав им... безволье тихонечко давим... от боли иконы заплачут росой, потому что мы глупые... мы убиваем себя, всё опять и опять... на стекло наступила - хрупнуло под босой...
     Завяжи мне глаза. Пошатнувшись, кусать губы, держаться за ветер и клубы тумана, вслепую пытаясь идти за светом и тьму принимать за данность, но знать, что за ней впереди - солнце, кроны, покоем дарящие клёны и цвет, цвета - голубой и зелёный... Мы будем учиться летать, не падая. Мы будем радостью.
     Раскрывшихся ран, пор и крыльев касается холод, слегка, осторожно, как страх. Налёт снежной пыли опять возрождает боль, шевелясь на коже... Раскрывшимся чёрным виском припадаю к твоей окровавленной тёплой ладони... в раскрывшейся книге слова, словно тайна: "ныне, присно, во веки веков", на жёлтой странице - светлые слёзы иконы... и я раскрываюсь, как будто бы книга, живым исстучавшимся сердцем, учась ощущать всё до грани, на выкрик, раскладывать серость на сотни оттенков... но все мои раны раскрыты до дрожи в коленях... с ладони кровавость вытри. Я здесь. Я жива. Просто я притворяюсь.