3. Л. Л

         

Мы могли бы вновь отыскать
этот слишком давно
похороненный клад –
ценою блаженства.
Но мы не смогли бы вновь
выучить песню любви –
слишком долго
мы были в разлуке.
Мы могли бы позвать назад
страстное прошлое,
от которого спасаемся бегством.
Мы могли бы прожить это снова –
ценою боли.

Я помню: мы встречались
на заросшей плющом
садовой скамейке.
И каждое красивое слово
звучало в Ваших устах
как песня птицы.
И в Вашем голосе
слышались трели коноплянки,
и он дрожал, как горлышко чёрного дрозда
на последней высокой ноте.

И Ваши глаза – один зелёный, другой серый –
смеялись, как апрельский день.
Но они вспыхнули, как аметист,
когда я остановился и поцеловал.
И Ваш рот потом никак не хотел улыбаться.
Но минут через пять
Вы залились серебристым смехом.

Вы всегда боялись дождя,
совсем как цветок.
Я помню: Вы вскочили и побежали,
когда начался ливень.
Я помню: я никак не мог догнать Вас,
ибо никто не мог бегать, как Вы –
у Вас были чудесные
светящиеся крылышки на ногах.

Я помню Ваши волосы –
заплетал ли я их? -
ибо они всегда вели себя буйно,
как заблудившееся в золоте солнце.
(ах, Боже мой, как я банален!)

Я так хорошо помню комнату
и сирень в цвету,
что стучалась в мокрое окно
под тёплым июньским дождём.
И цвет Вашего платья я помню-
он был янтарно-коричневый-
и два жёлтых атласных банта
на розовых Ваших плечах.

И носовой платок
из французских кружев,
который Вы держали около лица –
была ли на нём маленькая слезинка,
ставшая пятнышком?
Или то была капля дождя?

И на Вашей руке,
когда Вы протянули её мне, прощаясь,
дрожали голубые жилки.
И в Вашем голосе,
когда он произнёс «прощайте»,
слышался плач обиды.

- Как плохо разыграли Вы свою жизнь, -
сказали Вы мне.
(Ах, это был острый нож!)
Когда я помчался к садовой калитке,
было уже слишком поздно.

Мы могли бы прожить это снова –
Ценою боли.
Мы могли бы позвать назад
страстное прошлое,
от которого спасаемся бегством.

Но если моё сердце
должно разбиться  ради Вас, дорогая любовь,
оно разобьётся в музыке –
именно так разбивается сердце поэта.
               
И всё-таки странно, как это я не сказал,
что в каждой серой клеточке нашего мозга
заключены и Б-жьи небеса и ад.

1983 г.