Сказ про Емелю

Жизнь полна многообразья,
Красоты и безобразья,
Интересностей и скуки,
Счастья радостей и муки,
И любви, и беспредела,
И безделия, и дела,
Жизнь, какой ее создал
Бог Творец, наш идеал.

Обо всем, что есть на свете
Пишут взрослые и дети.
Пишут в прозе и стихах,
На скульптурах и камнях,
На пергаментном на свитке,
И на бронзовых на слитках,
На тетрадях в длинном списке,
На компьютерном на диске.
Пишут черным, пишут белым,
Пишут углем или мелом.
Пишут синим, пишут красным,
И фломастером, и краской.
Кто-то в рифме, кто-то в прозе,
Кто рисует, стоя в позе.
Кто в театре душу видит,
И на сцене ненавидит,
Или любит, или ищет,
Кто король, кто принц, кто нищий.
Кто творит сюжет для книги,
Кто для сцен, кто для интриги.
Не поют, так сочиняют,
Нет творят, так созидают.
Что не спето, будет сшито,
Что не скручено, то свито.
Пишут все, кто рок, кто джаз,
Пишут, кто во что горазд:
Сказки, оперы, поэмы,
Кто стихи, кто просто темы,
Рок и регги, и хип-хоп,
Хэви, мюзикл и поп.

Все, что можно написать,
Сочинить и обыграть,
Люди деют постоянно,
Днем и ночью непрестанно,
Заполняя свой досуг
Тем, что видится вокруг.

Я не мню себя поэтом,
Но, взглянув на все на это,
Вдруг решил, чуть поразмыслив,
На бумагу кинуть мысли,
Поделиться тем, что в сердце,
И, глядишь, кому дверцу
В душу-кладезь приоткрыть,
Чтобы семечко привить.

Ну, да ладно, рифма льется,
Слово на слово кладется,
И история моя
Началась, как вижу я.

Как-то раз в одном селенье
Без особого знаменья
В день обычный средь недели
Родился мужик-Емеля.
Наш герой, иль бедолага,
О котором о бедняге
Я рассказ вести начал,
Для чего и ручку взял.

Родился-то наш Емеля
Не мужчиной в полном теле,
А младенцем очень милым,
Крепышом весьма нехилым.

Рос по дням и по часам,
По неделям и годам,
В общем, был он, как все дети,
Что живут на этом свете.

Был Емеля наш один,
В доме рос, как господин,
Ни сестры, ни брата рядом,
Только он один отрада
Для родителей своих,
Был сначала мальчик тих;
Не кричал, не препирался,
По ночам не просыпался.
Если плакал, то по делу,
Рос веселым, хоть несмелым. 
Был не глупым и активным,
Не капризным, не противным,
Дедом с бабкой был любим
Все играть любили с ним.

Папа баловал сынишку.
Мать читала ему книжки.
Все бы здорово, но слышь-ка,
Скоро вырос наш малышка.
И вот здесь, ну, надо ж, право,
Вдруг пришел конец забавам,
И мальца как подменили,
Словно в зло заговорили.

Стал покуривать вначале
И, пока не замечали,
Со своим дружком украдкой
За торговой за палаткой.
А потом уже открыто,
Хоть отец ему сердито
Запретить сие пытался,
Но Емеля не сдавался,
А на папины придирки
Отвечал довольно дико:

«Ты мне, батя, жить мешаешь.
Неужель не понимаешь,
Что такому вот манеру
Послужил ты сам примером.
Ведь и ты за сигарету
Сам берешься, чуть с рассветом
Поднимаешься с постели.
Ну, подумай в самом деле,
Что такое твое действо
Наблюдаю я с младенства.
Так что, даже не пытайся,
Не нуди и не старайся.
Я в тебя пошел, папаша,
И курить, увы, не брошу.

Что тут скажешь? Мама в слезы.
Разлетелись ее грезы
О пай-мальчике Емеле,
Кто когда-то в колыбели
Засыпал с улыбкой сладкой,
А потом мать шоколадку
Под подушкой находила.
Вот, теперь  он стал верзилой.
Не ручонки, а ручищи.
Не глазенки, а глазищи.
Брови хмуры, взгляд колючий.
Что не так, Емелю глючит.
Папа б взялся за ремень,
Да вот кончилось то время,
Когда сын его боялся,
И отец со вздохом сдался.

Что же дальше? Время скачет,
Сын растет, а мама плачет.
Ведь беда лицо не красит.
Стал сынок с друзьями квасить.

Кое-как на еле-еле
Кончил школу наш Емеля,
Но чем дальше, тем хужее,
Сел родителям на шею.

«На работу? Что вы, право?
Это ж разве вам забава?
Я пока не нагулялся,
И еще не состоялся».

Ни слова, ни уговоры,
Ни упреки, ни укоры,
Ничего не помогало
И надолго не хватало.
Сын работать не хотел,
Только спал, гулял и ел,
И, конечно, пил безбожно,
Становясь все безнадежней.

Споры, крики, слезы, нервы,
Шел Емеле двадцать первый,
Когда папе плохо стало
И, хоть к утру полегчало,
Когда полдень время било,
Сердце снова прихватило.

Чуя близкую кончину,
И боля душой за сына,
Чрез прерывистость дыханья
Стал отец слова прощанья
Говорить супруге спешно.
Та же, плача безутешно,
Причитала: «что ж ты, милый,
Вдруг оставить нас решил?
И куда ж я, Боже Святый,
Теперь денусь без тебя-то?»

Он же, попросив прощенья
За различные мученья,
Что за жизнь ей причинил,
Распрощался и… почил.

Сцен печальных в жизни много.
И бывает, люди Бога
Обвиняют за напасти,
И проблемы, и несчастья.
И, увы, так непонятно
Все бывает, что превратно
Начинаем мы судить
И о жизни говорить.

«И, куда же Ты смотрел?
Что печальный мне удел
Незаслуженно назначил?
Как такие неудачи
В мою жизнь ты допустил?
Где Ты в это время был?"
Мы Творцу кричим порою
И, качая головою,
В небо пальцем мы грозим,
Но, хоть громко мы кричим,
Небеса над головою
Не меняются с годами,
И в жару, и в непогоду
Остаются все же с нами.

А тем временем Емеля
Беспробудно пил неделю.
Как тут с горя не напиться,
Нужно ж душеньке омыться
По отцу ведь, повод дельный.
Ходит пьяный наш Емеля,
Дни и ночи не считая
Пьет и пьет, не просыхая.

Вот  концу неделя сходит,
Вот вторая на исходе,
А к концу второй недели,
Когда всю закуску съели
И все выпили с друзьями,
Еле двигая ногами,
Наш герой ввалился в спальню
В мамину опочивальню.

И вдруг смотрит, на кровати
Некто с виду как бы дятел,
Примостившись на подушке,
По кошачьи сузив ушки,
Улыбается лукаво.
С перепугу парень браво
Табуреткой кинул в беса,
Я теряя равновесье,
Ухватил за занавеску.

Занавеска заскрипела
И с гардиною осела.
Ну, а бес, как по стремянке
На гардину обезьянкой
Забрался и вдруг с верхушки
Прыгнул парню на макушку.

Заревел Емеля дико
Прибежала мать на крики.
Видит, парень на карачках
На гардину как собачка
Громко лает и плюется
И от страха весь трясется.

Что случилось?! Ясно дело.
Сын допился до предела.
Мама скорую позвала,
Та приехала, забрала.
Что-то там ему ввели
И обратно привезли.

Он две сутки полежал.
На кровати постонал
А потом друзья пришли
И с собою увели.
И опять все понеслось
Пили вместе, пили врозь,
Сколько в общем пролетело,
Он ответить не сумел бы.
Все слилось, и дни и ночи,
Что длиннее, что короче?
Рюмки, кружки и стаканы,
Целиком бутылки спьяну,
Кувырком все закружилось
И однажды завершилось
А вот чем? Об этом, братцы
Мы поведаем вам вкратце
Но не сразу, а пока
Мы отклонимся слегка.
И взглянув на лик небесный,
Пропоем творенью песню.

Ходит солнце год за годом
По небесному по своду.
Светит-светит, да на землю
Никогда не спит, не дремлет,
Но обходит шар земной,
Освещая нас собой.

Кто на твердь его повесил?
Кто ж там так накуролесил?
Звезд на небе понатыкал
Словно пульвером напшикал?
Всяких там галактик разных
Желтых, синих, белых, красных.
И созвездий и квазаров,
Метеоров и пульсаров
Белых карликов, комет,
Звезд гигантов и планет.

А послушаешь науку,
Коль она тебе не в скуку,
То к ближайшему светилу
Если б вдруг так подфартило
Да со скоростью со света
Ведь лететь четыре лета.
Только-т как они считают,
Коли сами не летают
На такие-то расстоянья
Да в таком-то состоянии.

Но наука для ученых,
Ведь у них умы кручены
Для предположений разных
Как заумных, так и связных.
И по большей своей части
Мы с наукой, хоть отчасти
Все ж согласны, но при этом
Мы считаем, что ответом
Не на шутку, а в серьез
На поставленный вопрос:
Кто создал сие светило?
Будет то, что сотворил их
Мира этого Творец
Всемогущий Бог Отец.

Ну, а я друзья отселе
Возвращусь опять к Емеле.

Как-то раз вечор ненастный
Затуманил месяц ясный,
Небо тучей затянуло,
Ветром с севера подуло.
За окном собаки взвыли,
Лужи мигом все застыли,
И огонь в печи погас
Вдруг внезапно,
И тотчас
Наш герой вдруг пробудился
И, наверное, напился б,
Но похоже в те минуты
Его карты кто-то спутал.

Только лишь глаза протер он
Смотрит, рядом кто-то черный
На него глазищи пучит.
Он подумал, его глючит,
И себя щипнул серьезно.
Стало больно, аж до слез, но
Чёрна тварь не уходила.
- Ну-ка сгинь, нечиста сила!
Закричал Емеля зычно,
И с испугу горемычный
Он бедняга стал креститься.
«Ох, сейчас бы вновь напиться,
Чтобы сгинуло виденье"...,
Но похоже, что везенье
Показало ему спину.
А чертище нет, чтоб сгинуть,
Вместо этого копыто
Вдруг поднял вполне открыто
И с размаху в тот же час
Засадил Емеле в глаз.

Ты чего дерешься, гад?
Пятясь со страху назад,
Закричал Емеля дико,
Вздрогнув от свого же крика.
А страшенный черный бес
На него проворно влез
И как жуткий паучище
Протянул к нему ручищи.

Стал Емеля наш пытаться
От нахала отбиваться,
Только был он словно ватой
Весь набит тяжеловатой
Руки, ноги и все тело
Его слушать не хотело.

Ну, а бес не унимался.
На него верхом забрался,
И давай его душить,
Руки за спину крутить.

Тут он взвизгнул по собачьи,
И откуда-то свинячьи
Стали появляться рожи
На него точь-в-точь похожи.
И к Емелиной постели
Они вместе подлетели
И его как куль схватили
И куда-то потащили.

Жутко стало бедолаге.
«Видно – это после браги»
Он подумал, и пытаться
Стал он им сопротивляться.
Но силов на это дело
Не хватило его телу,
А нечистая-то сила
Все тащила и тащила
Его вдаль, но не вперед,
А все как-то под и под.

Вскоре очень жарко стало.
Что-то громко затрещало
Иль, скорее, заскрипело.
Глядь, Емеля: «что за дело?»
Перед ним во всю широту
Преогромные ворота,
А на каждой половине
Тех ворот посередине
Желтые будто из брюквы
А и Д большие буквы.

«Эко мне не повезло!
Вон, куда аж занесло!»
Тут Емеля наш подумал,
Услыхав ужасный шум,
Как ворота приоткрылись,
И оттуда вдруг полились
Какафонья жутких криков
Уши режущих, и дико...

- Эй, куда вы меня, гады?
Мне сюда совсем не надо...
Наш бедняга стал брыкаться
И из цепких вырываться
Лап бесовских и колючих,
Но один с улыбкой злючей
На него тараща очи,
Засмеялся:
- Ты, короче,
То что сеял, пожинаешь.
Или ты того не знаешь,
Что свою ты жизнь профукал?
Так что, чел, вот эти звуки
Теперь станут с этой секи
Твоей музыкой вовеки.
А от нас уйти – ни-ни.
Хоть всю вечность ты стони.
И ко всем, кто здесь, до кучи
Мы тебя терь будем мучить.

В миг пред взором у Емели
Словно кадры полетели
Все дни жизни горемычной
Столь недолгой и обычной.
Но наполненной делами,
Ах, не видеть бы глазами.
Сколько гадости свершилось
Сколько в жизни приключилось,
Что сейчас стыдом колючим
Жгло, как углем очень жгучим.

Вот он маленький совсем,
Все пока что без проблем.
Вот синяк от первой драки.
Вот в отместку забияке
Он схватился за дубину
И ему заехал в спину,
А потом по пояснице
Так, что тот попал в больницу.

Вот карманы в раздевалке.
Вот сходняк на старой свалке
Где они «дела» решали,
Как отмстить тем, кто мешали.

Вот окошко в женской бане.
Вот и спальня тети Ани,
Пока муж в ночную смену.
Вот и краденое сено.

Вот Володька – участковый.
Вот его Фольцваген новый
За окном горит красиво.
Вот бадья, вот ящик пива.
Самогонка, спирта бочка.
Вот приятелева дочка,
Вот и дочка тети Ани
У соседа на диване
После драки в ресторане.

Вот и привод уголовный.
Вот ему дают условно.
Вот с друзьями они пили,
Что его не посадили.

И так дальше, и все дольше.
И вся жизнь его все больше
Перед мысленный пред взором
Шла картинным коридором.
Пьянки, драки, преступленья.
Жизнь – как сгусток преткновения
Будто в ней его вело
Только зло, все время зло.
И теперь закономерно
Оказался он в Инферно,
И душа его в когтях
Бесов злобных, как в тисках.

- Ой, помилуйте ребята!
Неужели навсегда-то?
Возопил тут наш бедняга,
И от страха бедолага
Задрожал, как лист осенний
От такого невезенья
И навзрыд младенцем малым
Он заплакал, закричал
И в конвульсиях забился,
Но презрительно скривился
На безудержность рыданий
Перед адскими вратами
Злобный демон, и потряс
Пасть Инферно жуткий глас.
И разнесся дерзкий хохот...
Тут взглянул он на ворота
И сказал:
- Ну, что там, право?
Что за плотские забавы?
Открывай!
Но только врата
По причине непонятой
Оставались взаперти.
Бес, копытом покрутив,
Почесал им меж рогами.
Покрутил смешно глазами,
И, подняв их гневно вверх,
Прокричал:
- Ах, чтоб вас всех!
Что еще у вас случилось,
Что геенна не открылась?

Но две буквы алфавита
Продолжали быть закрыты.
А Емеля все рыдал,
Все скулил и умолял
Отпустить его на землю,
Но, как будто бы не внемля
Его воплям жалостливым,
Бесы сделались крикливы,
И давай его терзать,
Мучить, дергать и кусать.

А тем временем над местом,
Где душа его, как тесто
Была бесами месима,
Проходила мама мимо
И, почуяв что-то сердцем,
Приоткрыла внутрь дверцу
В дом, где пьяный на постели
Умирал ее Емеля.

Быстро к сыну подскочив,
Ухо к сердцу приложив,
На колени опустилась
И к Творцу она взмолилась.

- О, Владыка! Бог Небесный!
Наш Господь, Творец чудесный!
Не взыщи, яви нам милость.
Ведь не далече случилось,
Что мой муж, кормилец мой
Отошел-то в мир иной.

Вот и этот недотепа,
Ведь довел себя до гроба.
Но прошу, мой Бог прости,
Грех сей страшный отпусти,
И не дай сей силе злой
Завладеть его душой.
Дай ему, Ты, покаянье.
Не взыщи, что я старанья
Не так много приложила.
Что его я не взрастила.
Как должно не воспитала.
Силы попусту теряла.
Неужель того мне мало,
Что я мужа потеряла?
Тут навзничь она упала
И от горя зарыдала.

В тот же самый миг Емеля
Ощутил, что ослабели
Лап бесовских, липких, гадких
И когтистых злые хватки.

И неведомая сила
Вверх его вдруг потащила.
Демоны в отчаянье взвыли,
Но его все ж отпустили.

Не успел он удивиться,
Как душа его как птица
Ввысь куда-то полетела,
По тоннелю пролетела
И в тотчас же очутилась
Там, где мать его молилась.

Словно в форточку влетела…
Глядь, лежит его же тело…
Рядом мама на коленях
Вся в слезах в своих моленьях.

И его тут осенило,
Что неведомая сила,
Что его из лап бесовских
Снова к жизни возвратила
- Это Тот, кто по молитве
Материнской, словно в битве
Смерть старуху победил
И снова шанс ему вручил.

Он есть Тот, Кому она
Стала некогда верна.
Тот, к Кому по воскресеньям
Мать ходила на моленья,
И о Нем ему твердила.
Он и есть-то эта Сила.

Он живой, Он есть, Он слышит.
Он невидим, но Он дышит.
И Его дыханье всюду.
И его Емелю чудом
Он сейчас вновь вдунул в тело…

Внутрь душа его влетела
Он вздохнул, открыл глаза
И, взглянув на мать, сказал
Тихо, хрипло, но упрямо:
- Я живой. Спасибо мама.

Здесь закончить не мешало б,
Но, ан нет! Се лишь начало.
А доколе? Бог лишь знает.
Он лишь мною управляет.

Слово на слово кладется.
Песня льется. Рифма ткется.
И хоть долго я писал,
Но пока что не устал.

Но на ветре вдохновенья
Я продолжу, с позволенья.
Не сейчас, а чуть позднее,
Иль, по времени раннее,
Ночь ведь, все же, на дворе,
А пишу я в ноябре.
И, увы, всем нужно спать,
Завтра утром мне вставать,
На работу, все-такое,
Куча дел, готовься к бою,
На сегодняшний момент
Удался эксперимент,
А кому дано терпенье,
Тот прочтет и продолжение,
Когда время подойдет.
Я уверен, час придет.
А пока, бай-бай, и с Богом,
В путь счастливый, путь дорогу.
У компа красивый почерк,
Всем пока ;, спокойной ночи.