Летопись...

Юлил юлой июль,
                малюя
то дождь,
              то солнце,
                то туман.
Конец июля,
                и молю я,
чтоб шанс
              ещё раз
                был мне дан
обнять русалку тонкостанную,
в её причёске утонуть
и тонких пальцев нежность
                странную
электрошоком
                ввергнуть в грудь,
услышать песнь её
                над волнами,
утешить грусть-
                её струну,
лишь на рассвете
                заколдованным
в её объятиях уснуть...
Сомкнул глаза-
                и нет июля,
русалка
          в море окунулась.

Сентябрь море сжал
                без жалости-
слеза дождей
                и бури рёв:
жила под жалами
                кинжалости
моя русалка с сентябрём,
солёных слёз
                волна студёная
чуть не смела
                на край судьбы...
Орбитой жизни
                разведённые
с ней
        не могли мы рядом быть,
другие душу
                утешали ей
и силы возвернули вновь,
а мне 
      кощунственно не жаль
                её
навек
       усохшую любовь,
ведь часто
                боль
                как отторженье,
от большей
                боли лишь
                освобожденье.

Ноябрь брёл
                неброско-бережно,
лелея оттепель души,
и белым блеском глаз
                забрезжила
в её душе
             надежда жить!
Меня ж ноябрь
                бил нещадно,
ветрами 
         рвал судьбы узор...
Что дальше ждёт?
                Да, не понятно:
почёт ли,
            слава ли,
                позор...
Но в буране горьких буден
и ей помочь
                обязан я,
и вот
      решили мы,
                что будем
вместе
         песню сочинять...
Да, пожалей же,
                жизни гром,
двоих,
         крещённых ноябрём!

И каждой строчкой,
                каждой ноткою
лечились мы от прошлых ран.
О, как подстрочно
                была соткана
той песни простенькая ткань!..
И откровенья-рассуждалочки,
и обузданность страстей...
Да за что ж тебя
                русалочкой
называл я
                без затей?!
Теперь
        под звонами церковными
в мою бессоницу ночей
ты врываешься 
                иконою,
святыней
             тайною моей!
Всего то,
           господи прости,
девчонка-
            нет и двадцати...
...неужто
               будем мы друг другу
когда то
             больше не нужны?