Рожденный для битвы

Я избрал тропу воина, ибо защищать свет – это почетно. Не нести его заблудшим, но уничтожать непринявших. Не важно, что отступник может быть жив – в его руках не будет силы. Уже много тысячелетий я верой и правдой служил Отцу всего сущего. Мой пылающий меч всегда находил врага. Ангел войны. По моему гласу разрушались города, шум крыльев колебал самые толстые стены, а пламенный дух выжигал все несправедливости. От труб глашатаев, которые потом провозгласят Иерихонскими трубами, дрожали даже самые крепкие сердца. Мои крылья белы, мой дух – пламя, думы – свет. Вся цель моей жизни – уничтожать зло несправедливостей, это мое призвание, моя сущность. То, ради чего я был создан мыслью Отца нашего. Ангел мщения. Что-то пошло не так, и теперь на Земле поступают правильно только если верят в неотвратимость наказания. Во всяком случае почти все. Люди не верят ни в нас, ни в Отступника. Хотя ежедневно смотрят фильмы о наших делах. Но смертные делают из этого комедии, триллеры. Я не понимаю, почему Отец до сих пор с ними возится. Чтобы их перевоспитать их нужно очень много времени, да и возвращаются – единицы. Проблема сейчас с новыми адептами – или слабы, или глупы. Очень редко находят сильных, но даже они редко идут к нам. И очень редко остаются в стороне. Отступниками занимаюсь я. Каждому воздастся по делам его. Я искореняю зло. И поэтому когда я иду, все почтительно расступаются, пряча глаза. Но есть еще двое, кто смотрят прямо – Отец и Сын. Отец смотрит с сочувствием, он понимает, что нелегко, но каждый должен делать свое дело. Сын смотрит в глаза только с одним – желает знать, не поглотила ли меня Тьма. Он не любит меня – я противоречу его методам, искореняя, а не переубеждая. Я третий сын Господа – Отступник был первый. Он был умным, смелым, но слишком сильным. Его не устраивало – выжидать. Его метод – действие. Мы были дружны. И когда Второй, потом названный Сыном, хотел в тайне Отца уговорить меня убить Первого, я воспротивился. Я пришел к Отцу и покаялся. Первого изгнали, он был низвержен, но Сын не простил меня. Мне противна его позиция – желание потакать слабостям людским, а для избранных – доступно все. Он приходил в земной мир, основал свое учение, не предупредив Отца. Потом он смог доказать, что хотел привлечь неофитов, но я ему не верю. Достаточно посмотреть на его свод законов – не возжелай жену ближнего своего, ни осла его, ни добра его. А у неближнего можно? Отец создал меня таким – я силен как Первый, но абсолютно предан делу. Как и Первый. Архангел справедливости. Я был там, когда Сын обманом захватил Отступника. Им двигала зависть, но Отец не вмешался, так как первый допустил ошибку. И Второй, вместе с группой Преданных, был изгнан из Рая, из нашего дома. К стыду своему, я не встал на его защиту, хотя и не воевал против. Этим я окончательно потерял доверие Второго. Но я не спорил – я ведь только Третий, и могу чего-то не понимать. Но потом, когда я увидел Первого, своего друга, брата и во многом учителя, когда его вели скованного, но несломленного, его перья были тусклы, а взгляд – полон горечи. Его обступали враги. Его вели в кругу сторонников, которые закрывали его тело от побоев, но он страдал морально. Он мог уничтожить всех, но не хотел идти против воли Отца, так как любил его больше всех нас. Благодаря его идее я появился, он попросил у Отца такую игрушку. И когда в беснующейся толпе он увидел меня, одиноко стоящего (у меня уже тогда была боевая слава) его взор посветлел и исполнился радости.

-Азраэль, друг мой, не верь никому, кроме Отца нашего, ты был со мной, и тебя не простят! Твое имя трижды проклянут рабы. Идем со мной, я покажу тебе богатства мира, его красоту, Отец создал прекрасную вещь!

Я отказался, но он только рассмеялся, и предупредил, что я к нему вернусь. Он только смеялся, когда его бросили в пропасть, но Отец знал, что пламя только закаляет сильные души. А Второй возрадовался, а потом написал в своих мемуарчиках, что надо прощать и возлюблять, но мне не было ничего забыто. И в последнее время я ловлю странные взоры. Дивные дела грядут. Взгляд Отца все более наполняется печалью, взгляд Сына, который больше не хотел именоваться Вторым, полон плохо скрываемой радости, а прочие смотрят со страхом – не настал ли их черед, не совершили ли они ошибки? Они не понимают, что свет в моих глазах и душе позволяют мне идти по пути, выбранному Отцом, беспристрастным судьей выступаю я. Мне не нужна власть, я добиваюсь власти для Неба на Земле, и никак иначе. И когда ко мне придут гвардейцы Второго, эти бездушные болванчики, я буду прорываться с боем, и горе тому, кто встанет у меня на пути. Только Отец достоин меня судить.
Жди, брат мой, я иду!
23.02.06