Сентиментальное путешествие покойника 5

Кони рванули. В окне кареты понеслись деревья. Зеленоватый свет луны падал на лицо Садовского. Он раскрыл свой рот, в котором обозначился рад острых клыков. Вот тут –то я и услышала отчетливо и явственно голос духа Азиэля.
- Знай, это мы с тобой убивали несчастных! А сейчас  ты увидишь—как это происходило.

Гласные последней фразы, перейдя в звук свистящего ветра, вдруг грянули музыкой. Эта необыкновенная музыка звучала во мне. Я почувствовала, как все члены моего тела переформовываются. Сквозь перчатки на руках высунулись когти, лицо стало вытягиваться, словно вставляясь в какую-то маску. Взвыв по-волчьи, я отпахнула  дверцу мчащейся кареты – и, кубарем прокатившись по обочине, встала на все четыре лапы. Нос мой улавливал совершенно неизвестные запахи, слух воспринимал ночные шорохи и вздохи придорожного леса. Оглянувшись, я увидела, словно обратившуюся в сплошной хрусталь карету, себя в мужском  и Садовского в женском платье. В мою сторону бежал еще один волк-фантом. Выходило, что с помощью духа Азиэля мы  вышли из своих оболочек, подвергнувшись таинственному раздвоению. И карета уносила теперь нас в виде пустотелых марионеток.

   Отряхнувшись от  налепившейся при падении наземь пыли, и поймав ноздрями запах, крови, я  кинулась бежать в ту сторону, откуда унесла нас карета. В два прыжка я очутилась на месте, где толпились прекратившие бал люди, и, вонзив  зубы в остывающую жертву, почувствовала, как еще теплая кровь струится по пищеводу, губам, шее.  Меня не видел ни подоспевший можордом, ни стоявшие в кружок музыканты со скрыпками,  гусары и гражданские, лишь наблюдавшие за угасанием смертельно раненного. Услышав рядом сиплое дыхание, я почувствовала, как, трясь о меня боком, Садовский тоже припал к трупу. В то же время  я не могла отделаться от  ощущения, что все это продолжающийся медиумический сеанс в салоне на Фонтанке. И я пью из передаваемой по кругу чаши.

Сделав еще один упоительный глоток, я оттолкнулась лапами от земли и полетела. Мой спутник-вампир летел следом. Теперь мы перетекли в другую ипостась, став летучими мышами. Быстрое мелькание предметов убедило меня в том, что мы движемся вспять времени. И вот влетев в окно имения, где в окружении родни находился при смерти князь Вульфторф , мы вонзили свои клыки в его вены. Тем временем я могла видеть, как, механически двигаясь,  Садовский в обличье лекаря, совершал кровопускание, а я, как околдованная, подносила ему инструменты и склянки. Отвалившись от князя и порхнув в окошко, мы уже влетали в бельэтаж одного из особняков на Фонтанке. И опять –больной в постели, родня, изображающая сострадание. Невидимые, мы впиваемся в очередную жертву. В это время для внешнего приличия происходит ритуал кровопускания. И когда я уношу в карету бутыль с кровью, из спрятанного в рукаве пузырька Садовский добавляет в питье больного несколько капель. И следующий особняк—и опять повторяется то же самое. Мы летим сквозь анфиладу спален, в которых стонут и хрипят в предсмертных корчах. И с высоты нашего полета я вижу, как чучело нильского крокодила у дверей, имитирующих вход в египетскую пирамиду, переваривает комок  заглоченных ассигнаций.   

  Сверкнула молния, ослепив вспышкой. И снова двумя волками мы бежали по ночной, едва освещаемой луною дороге. Мой вожак передо мною. Я следовала за ним. Из темноты показались кладбищенские надгробия. Я узнала то место, где недавно пришлось мне быть по случаю похорон застреленного Першиным на дуэли Сашенькиного жениха. Нырнув под одно из надгробий, мой вожак опять обернулся в летучую мышь, вслед за ним и я ,ощутив, как проросли из моих лопаток перепончатые крылья, кинулась лететь по длинному туннелю. Я удивилась. Под землей кладбище представляло систему соединяющихся переходов. Гробы с покойниками стояли в нишах. На каменных выступах сияли жировые плошки. 

Самим жутким было  то, что там, где мы пролетали, отворялись гробы и из них, протянув вперед руки, вставали покойники. Здесь были и знакомые мне жертвы наших лекарски-вампирических манипуляций  и другие, каких я не знала, потому как они были стары и полуизъедены червями. Поднялся из гроба и протянул ко мне руки и застреленный Першиным свежий покойник. Я прянула от него в сторону. Туннели сходились в одну залу, где и оказались мы, пролетев изрядное расстояние под землей. Посреди залы стояла большая насосная машина с маховиком. В огромных резервуарах темнела кровь. Рядом я увидела бесконечный склад бутылей, подобных той, какие возили мы с Садовским в карете с наших зловещих лечеб. Так вот где все это  в конце концов оказывалось! Выходящие из ниш покойники, подходили, отворяли пасти и, соснув крови из  устройства, напоминающего наконечник  турецкого кальяна, оплывая, корчась и переформовываясь, обращались в таких же, как мы, вампиров. 

Со сливающимся в сильный шум  шорохом крыл они вылетали в щель в потолке подземелья, куда светила луна. Навстречу потоку вылетающих тучею струились влетающие. Вернувшись со своего кровавого медосбора,  рой падал вниз и подлетал к расположенному в виде огромных сот устройству, в  каждой ячейке которого в отдельном коконе было заключено существо получеловек-полукузнечик. Зацепившись за потолок рядом с моим спутником, я могла наблюдать за происходящим сверху. В самом центре залы в огромной колбе был заключен огромный младенец, тоже с лицом кузнечика и глазами стрекозы. Отдав свежую кровь, вампиры падали наземь, обращались в трупы и вынуждены были припасть к “кальянчику”, чтобы достало сил уковылять в свою нишу-могилку и успокоиться захлопнувшись крышкой гроба. Тем временем сверху загрохотали колеса и по специальному желобу вниз спустилась очередная бутыль. Еще не вернувшийся в свое гробовое ложе покойник, подхватил ее и неуклюже обронив наземь, обернулся. В стоящем среди осколков стекла в луже крови я узнала моего папеньку.

-Нет! – вскрикнула я, и очнувшись, увидела себя и Садовского, стоящими у постели моего умирающего отца. Накануне маменька обнаружила вместо меня в спальне куклу из простыни и восковую голову, и когда папенька вбежал в спальню по зову слуг, – у него случился апоплексический удар. Восковая голова, оказалась отрубленной его боевой саблею головой мадам Лу-Лу. Когда он взял ее в руки, она проговорила: “Ваша дочь, сударь, курит гашиш и  спуталась с нечистым! Она участвует в медиумических сеансах масона Садовского. ”  Кинулись к горничной, она, сбросив с себя сарафан, скакнула кузнечиком и, выпустив эльфические крылышки,  растворилась в предрассветной темноте. Конюх  Яким обернулся в дохлого, забитого дворовыми до смерти, повадившегося в овчарню  волка.

А кобыла, на которой я скакала на сатанинские шабаши, оказалась облезлой от старости черной борзой сукой, на которой я маленькой девочкой каталась в саду верхом. Меня нашли забившеюся в чулане с томиком мисси Радклиф на английском, рядом с валяющимися на полу папенькиным пистолетом из его рабочего кабинета и окровавленной шашкой. Дав мне чаю с малиною, тут же уложили в постель беспамятную с распахнутыми настежь глазами. В этот момент я видела, как мы с Садовским отворяем папеньке кровь, как  влетев в окно летучими мышами, сосем его и как лекарь-отравитель, влив в бокал с микстурою яд из склянки, подает моему отцу питье. Кроме того я видела, как до хрустальной прозрачности став проницаемой для моего взгляда карета везла меня с облаченным в черный камзол Садовским  по унылой сибирской степи.