Попытка прочтения одного стихотворения Маргариты М

    Перед тем, как приступать к чтению стихотворений Маргариты http://www.stihi.ru/2002/02/24-482, пожалуй, стоит задать себе один вопрос: достаточно ли у тебя, читатель, общекультурных знаний? Дело в том, что зачастую при встрече с понятиями незнакомыми, у нас возникает раздражение. Причины могут быть различными, но, прежде всего, мы боимся ощущений собственной несостоятельности, что является одной из версий гордыни. Но, если любознательность побеждает в нас раздражение и страх нового, то чтение стихотворений Мельгуновой может принести удовольствие. А, если подключить к чтению, хотя бы интернетовскую Википедию, то таких удовольствий будет масса. Людям же, знающим историю, особенно историю искусств, чтение может быть и неинтересно. Всё понятно, даже скучно. А мы, сермяжные, откроем браузер, перекинем одну страницу книжки “39” и приступим к чтению.

“Альбигойя
 Уголья творительны
 как языки.
Подсчитать и укрыть
в перепончатый плеск парасоли
эти литеры,
вытянутые на прямоугольном –
эту очередь в тампль
под смирительные колпаки.
Альбигойя – другое!
Перрону? Харону? Днепру?
сквозь тюки и толпу
про себя усмехается путник…
Здесь случился огонь:
 все виднее и все абсолютней
уходящий народ,
соляные столпы
на ветру.
Альбигойя
не голос
не год
не глагол
не погода.
Не угадывать:
праздновать с факелами
досветла
Вероятно, я плакала.
Колбой литого стекла
тяжело и привязано
колокол звякнул у входа.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

    Красиво, но, на первый взгляд, непонятно. Интересная, сильная работа со звуком, но смысл, смысл? Давайте, обратим внимание на то, что звук у Маргариты чаще всего работает не согласно, не ассонансно, но противоречиво, как музыканты говорят, на контрапункте. Контрапункт: “Альбигойя – Уголья творительны”. Ударение в первой строке приходится практически на конец строки, восходящая интонация. Во второй строке оба слова оканчиваются безударными. Знак и ощущение противоречия, а дальше – констатация: “как языки”. Для большего понимания давайте уточним термины. В Интернете ссылок на слово “Альбигойя” – одиннадцать, и среди них одна на стихи нашей поэтессы, зато на слово “альбигойцы” – 111 тысяч. Это означает, что само слово, написанное в стихотворе-нии новое (неологизм), пусть даже Маргарита не сама его создала. Смотрим слово “альби-гойцы”, например на сайте bibliotecar.ru:
     “АЛЬБИГОЙЦЫ (лат. albigenses) - ветвь секты катаров. Существовала в Южной Франции
     (пров. Лангедок). Свое название получила от области Альбижуа.
     Впервые термин "альбигойцы" появился в 1181 г. Альбигойцы придерживались
     дуалистических взглядов и утверждали наличие двух начал: доброго (Бога - творца
     духовного) и злого (дьявола - творца материального). Они отрицали страдания Христа,
     не почитали крест, считали ненужными иконы и статуи, не признавали действенными
     семь таинств католической церкви, в частности крещение водой, заменяемое ими
     рукоположением. Отрицали учение о предстоящем Страшном Суде, существование Ада и
     Рая, а также не признавали Ветхий Завет.”
    Нет, ребята, за такое – на костёр. Собственно, после разгрома альбигойцев и разыгралась инквизиция. И языки означают огонь. И уголья, и языки, и то место, которому предпослан неологизм, “Альбигойя”, складываются в одно целое. Всё просто. Просто? Пока просто.
    “Подсчитать и укрыть – в перепончатый плеск парасоли – эти литеры.”
     С парасолью всё почти понятно, см. dal.sci-lib.com:
      “ПАРАСОЛЬ - м. франц. зонт, зонтик, РУЧНОЙ складной щиток, от дождя и солнца.
      парасольные, -левые прутья.”
    Есть ещё и о конструкции самолёта в Википедии. Т.е. плещется на ветру зонтик, которым надо укрыть. Что? Эти литеры. Значит, речь не только о языках пламени, но и о речи. И зонтик от солнца. Огонь человеческой речи от небесного огня, от выгорания на солнце. Да, да, “вытянутые на прямоугольном”. Книга, конечно книга, речь, последова-тельная, простёртая вдаль.
    “Эту очередь в тампль – под смирительные колпаки”.
    Тапль, замок, тамплиеры, с прописной? Понятно, обобщение. Опять откроем Ин-тернет, bibliotecar.ru:
      “Последний раз прошел по Парижу Великий магистр Ордена тамплиеров — босой, в
       колпаке из желтой льняной ткани, на котором были изображены черти и языки
       пламени. Еще так недавно его сопровождали слуги и оруженосцы, а теперь перед ним
       шли 100 угольщиков (поставщиков «материала» для костра) и 12 священников в белых
       облачениях. Замыкали шествие доминиканцы в черных сутанах и капюшонах,
       закрывающих лица.
       После этого, – как пишет Ф. Поттешар, – под стенами орденского замка разыгралось
       разнузданное языческое празднество, напоминающее праздник шутов в Рождественскую
       ночь, когда после мессы толпа мужчин и женщин всех сословий врывается в собор и
       предается там блуду и пьянству”.
    Резюме, логика, пожалуй, ни к чему. В стихотворении мы видим картинку, обобщённую, средневековья. Ничего от Босха не читается? И речь, человеческая, будто, звуки слышно.

    “Альбигойя – другое! – Перрону? Харону? Днепру?” Когда говорят о звукописи, часто, имеют ввиду именно ассонанс. И то, насколько он согласуется с логикой, смыслом. В данном случае – контрапункт, и он тоже согласован со смыслом. Отрицание, нет, не Альбигойя, не средневековье, но что? Первое же слово переносит ближе к современности. Перрону? Послано? Должное? В принципе неважно. Или обол? Отдать Харону, бросить в Днепр… И что ещё интересно, перрон – сооружение, в принципе, косная материя. Но мифический Харон, но живой Днепр, связанный с восточнославянскими мифами. Буква “у”. Вполне может возникнуть у читателя картинка града Киева. Где-то недалеко, под речными наносами идол, Перун. То, что автор могла думать и о Перуне вполне вероятно, но Киев читается однозначно.
    “сквозь тюки и толпу – про себя усмехается путник…” Да, во второй строфе – явный отъезд. Сложный, опасный, разрыв с тем, что тебя прежде окружало. Отсюда логическая несогласованность. Ведь пробирается, а не “усмехается”. Но про себя? О себе усмехается? Нет, бормочет что-то про себя. Или смотрит всё-таки вдаль, усмехаясь? Вопросы, вопросы… Но отъезд всё более прочитывается.
    И наконец, всё становится достаточно понятно: “Здесь случился огонь: все виднее и все абсолютней уходящий народ, соляные столпы на ветру.” Огонь, пожар, уходящий народ. И оглянувшиеся остаются на ветру. Соляными столпами. И ещё одно. Разбиение по строкам. Перенос – “на ветру” кажется не вполне обоснованным. Логически это одна фраза, одна часть сложного предложения. Но такой перенос – утверждение, строфа заканчивается жёстко, даже жестоко. Делает Исход действительно горьким или даже трагическим.
    “Альбигойя – не голос – не год – не глагол – не погода”. Перечисление. Что такое Альбигойя? Местность? Сущность? Наверное, последнее. И не имеет это понятие отношение к перечисленному. Не голос – вероятно, не голос самого автора (неологизм). Не год, т.е. хоть мы и увидели в первой строфе знаки средневековья, точнее медианной его части, но само слово не адресовано к эпохе. Не глагол, не сами письмена, не история. Не погода, не условия, в которых проявляется сущность. Всегда и везде, вот, что означают данные пять строк. Да именно так: “Не угадывать: праздновать с факелами досветла”. Не расследовать, не разглядывать. Если уж пришло, то жить в этих обстоятельствах, в том, что окружает.
    “Вероятно, я плакала.” Когда некоторые любители рассуждают о женской поэзии, то чаще всего, имеют ввиду снижение качества стихов. Труба пониже и дымок пожиже. Это неверно. Женская поэзия действительно существует, но причина различения мужской и женской поэзии – различие интонаций. Женская поэзия - не ахи-охи, жеманство и прочие глупости. Мужчина и женщина различно относятся к сущему. Но это различие не в глубине понимания, но в видении жизни с различных сторон. То, к каким действиям понуждает жизнь мужчину и женщину. Реакция, естественно, разная, сила строки и глубина понимания сравнима. Тем и живём. Дуализмом.
    “Колбой литого стекла тяжело и привязанно колокол звякнул у входа.” Жёстко оканчивается стихотворение. Почему стекла? Стекло, в отличие от бронзы, даёт звук ко-роткий, даже, если тон высокий. Но в данной строфе читается тон низкий. Потому что, это звук от колбы, сосуда, в который наливают жидкость. Звук гаснет. Тяжело и привязано – и ещё более глухо дверной колокольчик отзывается “гостю”. Именно, звякнул. Приехали – никто не ждал. И последняя строфа – 23 точки. Как бы там ни ухищрялись в своей регуляризации китайцы, миром правят простые числа. И здесь жёсткость, даже беспощадность. Стихотворение закончено. Несмотря на неопределённость, ожидаемую от точек, всё, предел. Остановка.


Отсебятина.

    Закончил писать в третьем лице. Можно уж вовсе личное мнение высказывать. Среди Ликов распространено мнение, что современные стихи Марго малоинтересны и слабее того, что она писала лет –надцать назад. Всё с точностью до наоборот. Прежде были и прекрасный поэтический слух и точный звук. Но стихи были, скорее бытовыми. То, что мы читаем сейчас, я считаю, глядит в вечность. Настаивал, и буду настаивать, что именно со сборника 39 начинается Антология Поэзии 21 века. И ещё одно, у меня очень слабая память, и, обычно, я плохо запоминаю стихи и свои и чужие. Но услышав, разглядев,  пусть не полностью, то что видит и слышит Марго, я их запомнил насовсем, как те, из детства: “Мороз и солнце, день…”