мой игрушечный мальчик...

Не старайся меня пережить, мой игрушечный мальчик. Не старайся. Напрасно. Ведь ты лишь моё отраженье. Это я, а не ты на страницах миров обозначен от рассветного крика до ямы глубоко-саженной.
Не пытайся мне боль причинить безразличием к славе. Я и сам к ней не очень… Она как развратная сука притворяется ярким рубином в бумажной оправе, но булыжником падает оземь с пугающим стуком.
Мой игрушечный, стойкий, во всём безотказный солдатик, ты играешь в любовь словно в «бинго». Ты крестиком метишь. Ты умеешь сказать «начинаем!», и вовремя – «хватит!», но любовь для тебя не судьба, а банальнейший фетиш.
И не надо меня проверять на умение верить. Я совсем не хочу раздеваться до сути скелетной. Да, бываю любим. Да, бываю в любви неумерен. Ненавижу морозы и слякоть. Но радуюсь лету.
Стань со мной перед зеркалом, мой не умеющий плакать. Я тебе, как Пьеро, нарисую слезу в амальгаме. В этом призраке боли лишь прочерк горящего знака нашей розни с тобой в нашей разнонаписанной драме.
Мой легко открывающий сказочной книги страницы, я в тебе задержался, как пьяница горький в шалмане.
Как летящая к божьему свету пичуга-синица, околевшая насмерть в жестоком осеннем тумане.
Но порвутся все нити, которыми сшиты две сути.
И глаза обожжёт.
Всё окажется просто иначе.
Я уйду в тишину.
Ты один постоишь на распутье...

Постарайся меня пережить, мой игрушечный мальчик.