Ни измен, ни смерти нету...

Херувимские хореи


1.

Помнишь, бабушка, в июне
в тёмных сумерках светлы
белолицые петуньи,
известковые стволы?
Помнишь? – Звоны чайных ложек.
В дверь веранды дышит сад…
Тонкий, колкий, словно ножик, -
и влюблённый! – внука взгляд

Там судьбе моей светила
нежность чуть усталых глаз.
Там огромным лето было,
и равнялся солнцу час.
Там плескались в светотени
за штакетником цветы.
В явь мою и в сновиденья,
добрый друг, входила ты.

Никогда лихого срока
не признаю… Ты живи
в том июне, у истока
бескорыстнейшей любви.
Там, в саду,
над старой грушей,
как два облака, парят
наши любящие души –
восемь лет и шестьдесят…



2.

Снова снится лето детства,
дедов, на две сотки, сад,
райских зарослей соседство,
Божьих тварей цветоряд:
пёс весёлый, ангел шалый –
девочка, чей сонный кот
львиной пастью пышет ало
в сладострастии зевот…

Каплет вызревший крыжовник
с колко-цепкого куста.
Я ещё – ничуть не кровник
строчкам поперёк листа.
Лишь тростинкой Назорея
нижут в пропись надо мной
херувимские хореи –
сад земной и лад иной.

Там, лишь там, - и дунул в уши
чудодейственный язык,
что целебным ядом в душу,
в ядра атомов, проник!
Снова снится детства лето:
бабушка, за нею мать,
корольки в коронах света…
Ни измен, ни смерти нету. –
Не мешают вспоминать.