Про голодомор. Из Моя Кубань Гл9

 
.А какое утро-то чудесное сегодня:
Мы едем по дороге по над речкой на бидарке
И в росы падают туманы, а росы высохнут до полдня:
Из за грЕбня на востоке солнце встало жаркое.

Цветы цветут повсюду удивительно красивые,
Таинственны в мистическом тумане буераки,
И падают из поднебесья песни дивные,
И в люцерне по над берегом пасутся раки.


Мы спешим в шестой колхоз. А дело в том
Что вчера уже, почти что ночью
Сюда пригнали трактор под названием фордзон
И мы хотели  осмотреть его воочию.

Вот он четырёхколёсный, как современный белорусь,
Но без кабины, раскорячился железными колёсами на землю встав,
Колхозный агроном сказал: «Товарищи, а ведь я его боюсь»
И засмеялись все - слов агронома не понЯв.

Фордзон стоял среди двора, железный непоколебимый,
Бензину наглотавшись, важный, как бригадир колхозный на току,
Гордый от понимания своего значения и силы,
С заводною ручкой под радиатором,
                словно с цигаркой или казацкой трубкою во рту.

Наверно мудрый агроном был в чем то правым:
Когда боялся что железный конь сей будет в поле не опрятным,
Появятся везде его следы, затоптанные почвы и канавы,
И появятся на нивах не кучки конского навоза, а масленые пятна.


Колхозы создавались добровольно принудительно,
Теперь иного не могло в станице просто быть,
Только в колхозе и лишь в колхозе исключительно,
В то время можно было, хоть как ни будь прожить.

Колхозы тракторами прирастали,
Но как назло в те роковые годы,
На всей Кубани земли урожаев не давали
И не всегда причина, видимо, была в погоде.

Каждый год смертельной плахой был от недорода,
Житница страны ушла в коллапс , в занапад:
До последних зёрен продразвёрстки отнимали  у народа
И везли составами Кубанский хлеб на запад.

Для осуществленья планов ГОЭРЛО нужна была валюта,
На первом месте было планов громоздьё,
Ну что ж, если в агонии голодной смерти замычит Иван или Анюта
Ну что-ж, если там сотня, тысяча а то и миллион умрёт.


Так и случилось - умер на Кубани миллион народу -
Тридцать первый, тридцать третий год -
От преступного вождизма от недорода,
И никто, никто советскому народу не помог.

И вымирали целые семейства,
Голгофой стала им любимая станица,
Что это? Божья кара запорожцам за их давние злодейства,
Или победы дьявола не стоит выяснять,
                а стоит Помолиться, помолиться, помолиться.


Лихолетье мИнуло и всё же выжила моя Кубань,
И всё же выжила моя станица,
А значит есть надежда, что другие времена настанут
И есть надежда, что наконец то чудо сотворится.

Нарастало планов пятилетних громоздьё,
Как оказалось партия на ветер не бросает слов,
И вышли, как обещалось планом ГОЭРЛО
На поля страны сто тысяч тракторов.

И катались трактора железным колесом в широком поле,
Но всё таки висела на гвозде сума:
У «партии народной власти» пёрло через край железной воли,
Но в дефиците было доброго рассудка и здорового ума.