Ей уже 35

Ей уже тридцать пять,
А она всё никак не отдаст себя замуж.
И подруги опять и опять
Только и говорят про неё: «Да уж...»

Но она всегда оставляла пространство для мужика,
Надеясь когда-нибудь услышать дома стук молотка.

Она надеялась всё же просыпаться каждое утро
Любимой и узнаваемой, ещё до того, как наложит пудру.

Однако он всё не шёл и не шёл.
Она сначала принимала таблетки,
Потом начала делать себе на ночь укол.
Чтобы лучше и дольше спать,
А на следующий день не хотелось вставать.

Она утром понурая шла на работу,
И жизнь постепенно превращалась
В одну сплошную зевоту, заботу…

Так пролетали месяцы, проходили годы,
А у соседки слева были уже вторые роды.

А соседка справа, такая сука,
Вчера полночи стонала, как будто руку
У неё заламывал этот её идиот,
Потом замолкла, поди, опять взяла в рот.

И только она одна дурела напропалую,
Стояла голая перед зеркалом, негодуя.

И тело её нетронутое было холодным и белым,
Ну хоть бы кто потискал, пусть даже и неумело.

Так проходили дни, пролетали годы,
А у соседки слева были уже третьи роды.

А соседка справа, такая шлюха,
Увела последнюю надежду,
Соседа сверху - Илюху.

И теперь они вместе, на пару,
Каждый вечер смотрят свой телевизор.
А то вдруг возьмут гитару
И поют романсы, свесив ноги с карниза.

Так пролетали недели, проходили годы,
А у соседки слева были уже четвёртые роды…

А она всё надеялась и ждала перемены,
Но однажды, не выдержав, вскрыла вены.