Восточная Сказка - 4 часть

Вот он около постели....Тут — ужасное случилось:
На принцессе дивном теле шерсть густая появилась;
Когти выросли стальные, рёвом спальня огласилась;
Аралик в одно мгновенье вдруг в тигрицу обратилась!

Так внезапно и кошмарно было это превращенье,
Что жених застыл на месте, побелев, в оцепененьи.
Прыгнула вперёд тигрица — и растерзан он в мгновенье....
Я ж всё это наблюдала в ужасе и изумленьи.

Из смертельных ран глубоких кровь ручьями заструилась;
Юноша упал, и тело на полу его забилось.
А тигрица, словно кошка, быстро лапою умылась,
Мягко прыгнула на ложе – и в принцессу превратилась!

Безмятежно, как ребёнок, спит бедняжка Аралик.
И прекрасен, и невинен её светлый ясный лик....
Всё я поняла, царевич Нуруддин, в тот самый миг!
Ум мой тайну превращенья, столь ужасного, постиг!
  Был у матери принцессы, падишаховой жены,
Перстень с изумрудным камнем, привезённый из страны,
Что Магрибом называют (там живут лишь колдуны),
Её дядей;  были силы перстню этому даны.

Кто, надев его на палец, изумруд перевернёт,
И пророка Сулеймана кто на помощь призовёт, -
Превратить в любого зверя человека сможет тот,
И над тем, кто заколдован, злую власть приобретёт.

Перстень на руке носила Аралик-принцессы мать,
Но ни разу не пыталась никого заколдовать.
Даже на ночь не хотела, помню я, его снимать
И мне часто говорила так, укладываясь спать:

«Хазиран! Одной тебе лишь тайну перстня я открыла,
И недаром попросила, чтоб её ты сохранила:
Не хочу, чтоб в злые руки он попал, и камня сила
Множество людей невинных понапрасну погубила».

После свадьбы я шахине подала такой совет:
Мужу чтоб не торопилась раскрывать кольца секрет.
«Но в Коране говорится, - молвила она в ответ, -
Что от мужа у супруги никаких секретов нет!»

И про перстень падишаху всё решилась рассказать,
И, конечно, захотел он чудным камнем обладать;
И. когда жена скончалась, перстень поспешил он взять,
На мизинец длани левой стал его он надевать.
  Но вдали с принцессой жили десять лет мы от дворца,
И про тайну я забыла изумрудного кольца....
Вспомнила теперь — и в мысли я проникла до конца
Негодяя-падишаха — Аралик моей отца!

Он, коварный и жестокий, непомерно жаден был,
И к тому же дочь-принцессу никогда он не любил.
О её красе сказанья он по свету распустил,
Много юношей  достойных он в ловушку заманил!

Богатейших женихов он для принцессы  выбирал,
В час соития ж священный дочь в тигрицу превращал...
Так их всех, поочерёдно, он коварно умерщвлял,
А приданым за невесту он подвалы набивал!
  --------------------------------------------------
Так как я сумела тайну зверя жуткого открыть,
Я немедленно решила с падишахом говорить.
Чтобы колдовать он бросил, властелина убедить.
Если ж он не согласится, - знала я, как дальше быть!..

Выслушал меня властитель — и чернее тучи стал.
Храбро я пред ним стояла; очень долго он молчал.
Требовать ответ я стала; наконец, он мне сказал:
«Хочешь, Хазиран, чтоб дочку больше я не превращал?

Чтобы падишах могучий няньки выполнил приказ?..
Не бывать тому!»  И встал он, громко надо мной смеясь.
Но ему я так сказала : «Смех утихнет твой сейчас!
Кликну я сюда придворных, и услышат мой рассказ!

Про неведомого зверя всё поведаю им я!»
Падишах воскликнул грозно: «Ты шипишь ещё, змея?..
Так в змею и превратишься ты немедля у меня!
Будешь ползать мерзкой тварью, участь горькую кляня!

Стань ужом желтоголовым, гадиной безвредной будь,
Про любимую принцессу Аралик навек забудь!»
И в кольце своём он камень поспешил перевернуть.
Я людей хотела крикнуть, — но сдавило больно грудь...

Я услышала шипенье — им теперь стал голос мой;
Я упала, и покрылось моё тело чешуёй;
Нет ни рук, ни ног, - осталось только тельце с головой,
Толщиной не больше пальца...Стала я - увы! — змеёй!

Поползла я... Но за хвостик падишах меня схватил
(Даже в облике змеином он меня не отпустил).
В клетку с частою решёткой самолично посадил.
Как в тюрьме, была я в клетке;  он кормил меня, поил.

Через месяц капитана падишах к себе призвал,
Что на корабле торговом в путь далёкий отплывал.
Клетку, где я находилась, властелин ему отдал,
Разыскать пустынный остров по дороге приказал,

«И на острове на волю эту выпустить змею,
Но от экипажа втайне волю выполнить мою.»
«Всё исполню, о властитель, тайну свято сохраню.»
...Плачу я, прости, царевич, вспоминая жизнь свою...

Так на острове на диком я одна и очутилась,
В облике змеи ползучей ещё долго находилась.
Но — настал тот день, в который снова чудо совершилось,
И из гадины обратно в женщину я превратилась!

Почему отец принцессы не расправился со мной?
Ведь он мог меня спокойно раздавить ногой одной,               
В дни, когда сидела в клетке  я несчастною змеёй.
Но, как видно, не посмел он взять на душу грех такой.

Почему — ещё ты спросишь — падишах решил опять
Облик прежний, человечий, снова мне назад отдать?
Камень повернув, он мог лишь одного заколдовать.
Чтоб вернулась перстня сила, камень повернул он вспять.
  Так вернулся мне мой облик, возвратилось и сознанье,
Падишах, дворец, принцесса ожили в воспоминаньях.
Но, останься я змеёю, меньше были бы страданья:
Я — на острове; одна я; мне ль по силам испытанье?..

Но Аллах мой плач услышал — вечная Ему хвала!
И на острове на диком год одна я прожила.
Из зелёных гибких веток я шалаш себе сплела,
Ела я плоды, коренья, воду из ручья  пила....

И пришло освобожденье — встретила в лесу тебя я.
Шёл ты по тропе со свитой, красотой своей сияя,
И подумала я : «Видно, это сам посланник рая!»
И упала на колени, к тебе руки простирая.

Кто-то из твоих придворных злой совет тебе подал:
Умертвить меня немедля. Мудрый, ты ему не внял,
На ноги меня ты поднял, другом дорогим назвал
И, хоть и роптала свита, на корабль с собою взял.

За добро твоё готова я  сторицей отплатить:
Помогу тебе принцессу ясноокую добыть,
Падишаха чародейство и коварство погубить.
Верю — Аралик прекрасной мужем ты достоин быть!
  -----------------------------------------------------------
Изучая травы с детства, силу их я поняла;
И на острове растений много всяких собрала
Я целебных; в узелке их все с собою увезла.
Есть средь них один цветочек — я в лесу его нашла.

Если тот цветочек алый в кипятке крутом сварить,
Мумиё туда добавить, всё смешать и охладить, -
То настоя капли хватит, чтоб любого усыпить —
Человека или зверя в сон глубокий погрузить.

Брызнуть надо лишь отваром, чтоб попал он в нос иль в глаз,
И заснёт любой; продлится сон его примерно час.
Коли я помочь принцессу для тебя добыть клялась,
К падишаху как приедем, я настой сварю тотчас.

Смело сватайся к принцессе, выкуп дай бесценный свой;
Ну, а первой брачной ночью, как останешься с женой
Ты один — достань немедля ты флакон заветный мой,
И  в лицо принцессе брызни усыпляющей водой.

И тогда она мгновенно в сон глубокий погрузится
И страшна тебе не будет, хоть в тигрицу превратится;
Где-то час, о мой царевич, сон жены твоей продлится,
А за этот час, поверь мне, может многое свершиться!

Что ты дальше станешь делать — сам решишь, мой господин...»
И кормилицу отправил из каюты Нуруддин.
Ещё долго в размышленьях он сидел совсем один;
Наконец, сказал себе он: «Ей не верить нет причин.

Эту женщину послал мне, несомненно, сам Аллах;
И отныне тайна зверя и кольца в моих руках!
Близок час — наказан будет за злодейства падишах;
Пожалеет он, и скоро, об убитых женихах!»
  --------------------------------------------------
Двадцать дней ещё проплыли Нуруддина корабли;
Наконец, они достигли  Аралик отца земли.
Нуруддин и его свита тотчас на берег сошли;
Их встречали, и с почётом к падишаху повели.

Властелин сидел на троне; был ещё он молодой,
Тучный, с полными губами, длинной чёрной бородой.
Он спросил гостей : « Зачем вы посетили остров мой?
Кто вы? Мирные торговцы, иль ваш промысел—разбой?

«Не купцы и не пираты, -так наследник отвечал.—
Я — царевич; падишаха мне Аллах в отцы послал;
Я прекрасную принцессу на портрете увидал,
Дочь твою; её взять в жёны я, владыка, возжелал.

За невесту я бесценный выкуп заплатить готов:
Сотню скакунов арабских, тридцать боевых слонов,
С драгоценными камнями ровно триста сундуков
И персидских, несравненной красоты, пятьсот ковров».

В чёрных  глазках падишаха алчный вспыхнул огонёк;
Встал он с трона; Нуруддина обнял и к себе привлёк.
«Что ж, отдам тебе дочь в жёны, - так он с важностью изрёк, -
Но ты знаешь, что, быть может, ты на смерть себя обрёк?..

Про чудовищного зверя неужель ты не слыхал?
Не одну уже он сотню добровольцев растерзал,
Что посватались к принцессе...» «Да, об этом я узнал;
Но – не отступлюсь, властитель,» - юный витязь отвечал.