Куда бы я не бежала...

- Мы с Аленой через неделю улетаем в Италию.
- Что?
- Я это и хотел рассказать тебе на вечеринке у Родионовых. Мы распишемся послезавтра. В кругу близких, отмечать особо не будем. А седьмого улетим.
- Это то, чего вы оба хотели…
- Да… я сам не думал, что так получится. Но Алена хочет уехать как можно скорее. Ты придешь?
- Вряд ли… У меня встреча с тем адвокатом, про которого я говорил. Дим, ты же знаешь, как это важно.
- Знаю…
Дима попрощался с другом и ушел, а Леша еще долго сидел в кафе, за столиком, за которым они с лучшим другом встречались все пять лет, перед парами, и смотрел в окно, куда-то вдаль, не замечая прохожих.
Алена. Простая девочка, симпатичная.
Но для него она не была обычной. Для него она была самой лучшей, самой красивой, с того момента, как он увидел ее впервые.
А теперь она выходит замуж за Диму и улетает с ним в Рим.
Они часто так шутили, Алена и Дима, что поженятся и уедут из России. "Моя половинка меня не любит, что мне терять", - говорила иногда Алена друзьям. Леша так и не узнал, кто был ее «половинкой». Этого не знал никто. Она меняла парней как перчатки, но лишь несколько близких друзей знали, что она вот уже несколько лет влюблена в кого-то. Леша узнал это от Димы.
У нее было много друзей, люди тянулись к ней, шли за советами и хорошим настроением. Но с Лешей она никогда не была такой. Он, глядя как она садится в авто очередного кавалера, не мог не съязвить, и она отвечала ему тем же. Все общие знакомые считали, что эти двое ненавидят друг друга.
Леше, в конце концов, стало казаться, что влюбленность этой девушки – выдуманная кем-то сказка, а на самом деле у нее просто нет сердца.
А ведь тогда, на дне рождения общего друга, целуя его, она уже знала, что станет женой его друга.
И за это Леша не мог не ненавидеть Алену. Хоть и не мог и забыть ее.

***
Я вновь стояла на родной земле, вдыхая родной воздух.  Предо мной раскинулся Финский залив, казавшийся безграничным. Вдалеке виднелись яхты, пришвартованные к левому берегу. Они казались совсем маленькими, почти игрушечными, но я знала, отсюда до пристани на машине минут двадцать ехать. Ездила много раз, еще до отъезда из России. Тогда яхты казались мне красивыми манящими в другую жизнь символами. Теперь они не значили ничего. Я вглядывалась в горизонт и слушала шум волн, а ветер трепал мои распущенные волосы. До этого момента я и не думала, что так соскучилась по Петербургу.
Я вернулась домой всего неделю назад, но все дни проводила на улице, возвращаясь в отель лишь под вечер. Я брала фотоаппарат и гуляла. Гуляла по местам, где выросла, по любимым паркам и площадям… Я минут пятнадцать стояла на мостике перед Инженерным замком, не в силах идти дальше. И даже не в силах поднять в руках фотоаппарат. Я в тот момент осознала, насколько Петербург глубоко врос в мое сердце. Я дышала городом, дышала каждым пейзажем. Я заново открывала для себя Питер и фотографию.
Когда-то я любила гулять по городу с фотоаппаратом на шее, фотографируя все, что находила интересным. Я обожала фотографировать, я не почти не расставалась с фотоаппаратом и мечтала стать настоящим фотографом.
Потом, уехав в Рим, я осуществила эту мечту. Но с тех пор, как любимое дело стало работой и стало приносить деньги, оно потеряло свое волшебное очарование. Я не знала, почему так произошло. Я все так же делала интересные мне снимки, но теперь получала за это еще и неплохие деньги. Но что-то переменилось. Что?
Я потеряла себя. Я так старалась убежать от себя, что в итоге себя и потеряла.
Поспешное замужество, только бы уехать из страны, было ошибкой. Оно не принесло счастья ни мне, ни Диме. Но мы знали, на что идем… Мы сознательно совершили ошибку, но понять бы, зачем.
«Стерпится-слюбится» у нас не получилось. Мы прожили вместе почти два года. За это время я успела получить диплом фотографа и провести первую в своей жизни выставку. Она посвящалась Риму. Фотографировать Рим, знакомясь с ним, отыскивая новые и новые красивые места, было настоящим ни с чем не сравнимым удовольствием, и выставка получилась великолепной. Так я начала создавать себе имя. Мне предлагали выгодные контракты компании с громкими именами, но все они получили отказ – мне не нужны были деньги, я хотела фотографировать то, что представляло интерес для меня. Хотела показывать людям то, что видела сама.
Получив развод, я искренне пожелала Диме счастья, и купила билет на ближайший рейс из Рима. Я не планировала лететь куда-либо. Я хотела улететь куда-то, и не имело значения, каким окажется рейс.
Так я оказалась в Венесуэле. Потом были Бразилия, Чили, Испания, Франция, Эстония, Австрия, Дания… перечислять можно еще долго. За следующие два года я провела еще четыре выставки, посвященные странам, в которых бывала. А потом, привычным способом выбрав рейс, оказалась в Германии.
В Германии я снова вышла замуж. Карл был владельцем нескольких журналов и уговорил меня стать фотографом Вог. Теперь я фотографировала мировых знаменитостей, получала за это огромные деньги, а в свободное время тратила их, устраивала приемы и посещала светские вечера – вела образ жизни идеальной жены миллионера.
Тогда-то я и поняла, что фотография больше не доставляет мне удовольствия. Я мечтала быть свободным фотографом, а теперь сама загнала себя в рамки. Но лишь спустя год я решилась что-то предпринять. Вновь звонок в аэропорт, вопрос о ближайшем рейсе…
Сердце оборвалось, когда я услышала родное «Sankt-Petersburg». 
Я растерялась и не стала покупать билет. Но именно Карл заставил меня передумать. Он понимал, что эта поездка приведет наш брак к краху, но понимал и ее важность для меня. Мой второй муж замечательный человек, а я вновь совершила ошибку, решив выйти за него замуж.
Так я оказалась дома.
А от чего же я бежала? Вначале в Италию, а потом и во многие другие страны нашего мира.
Я знала, чувствовала, что это плохая идея – пойти в то кафе, «У Невы», но меня тянуло туда, и я пошла.
Я и представить себе не могла, какая встреча произойдет «у Невы».
Тот же столик у окна. И он так же задумчив. Кажется, будто смотрит в окно, но на самом деле погружен в своим мысли.
Леша.
Растрепанные почти черные волосы. Карие глаза. Губы… его губы мне всегда казались идеальными. Да мне все в нем казалось идеальным.
И сейчас, вместо того, чтобы развернуться и уйти, я стояла на пороге кафе и разглядывала его лицо. Он изменился. Прошло ведь почти пять лет. Но я не забыла его. Все эти годы я так часто видела его во сне, что мне казалось, не было этих пяти лет и стольких стран, разделявших нас.
И я знала, вот сейчас он медленно повернет голову, задумчивость исчезнет, сменится холодным равнодушием ко всему окружающему миру.
Но он увидел меня.
Я должна была развернуться и уйти прочь, но ноги сами понесли меня к его столику.
Так и началось вновь мое безумие.
Будто и не было пяти лет. Будто я не известный фотограф, жена самого Карла Миллера, а та восемнадцатилетняя девочка, чье сердце делать сальто-мортале, когда я оказываюсь рядом с ним.
Я знала, что он не любил меня никогда. Я так трудно было держаться спокойно и непринужденно рядом с ним, но я научилась. А теперь все мои усилия пошли прахом. Я так соскучилась по его голосу, по его карим глазам, что забыла обо всем не свете.
Так и началось вновь мое безумие.
Тем вечером мы почти не говорили. Мы провели вместе ночь, следующий день, следующую ночь…
Оказалось, он женат, и у него трехлетняя дочь. Но мой брак для меня ничего не значил, я и не предавала этому значения. Мы встречались по вечерам в кафе, гуляли, потом ехали в мой отель. Иногда он оставался до утра, но чаще нет, и я проводила бессонные ночи, потому что не могла заснуть без него.
Вот этого я и боялась, от этого я бежала. С каждым вечером, с каждым его поцелуем я зависела от него все больше и больше. Не успев обрести себя, я теряла себя вновь.
Я не знала, кто я для него. Любовница. Или что-то большее?
Я понимала, что нельзя продолжать это, нужно собрать вещи и вернуться в Берлин, к Карлу, или поехать куда-то еще… Но только не оставаться в Питере. И каждый раз я обещала себе: еще одна ночь, и я уеду. И с завидным постоянством не сдерживала обещания.
- Ты ведь не уедешь? Ты не исчезнешь вновь? – спрашивал Леша, обнимая меня, и я понимала, что просто не смогу дышать, если его не будет рядом.
И я обещала, что не уеду.
- Я разведусь с женой, и мы будем вместе навсегда, поедем, куда захочешь, - обещал он в ответ. И я верила.
Но он знал, что я не сдержу свое обещания. А я знала, что он не сдержит свое. Я не спрашивала у него, что будет с нами дальше. Я просто жила тем моментом, что проводила с ним. Слишком долго я ждала таких моментов. Я не верила, что они когда-нибудь настанут. А теперь я хотела, чтобы их было как можно больше.
И это было главной ошибкой.
Однажды, не глядя на меня, Леша тихо произнес:
- Не приду завтра… у дочки день рождения.
Он ушел, а я осталась наедине с осознанием простой, но такой жестокой истины: он никогда не будет моим.
Как-то, еще в первую неделю нашей…
Связи?
Любви?
Было ли это любовью для него?
В общем, Леша спросил меня, почему я вышла замуж за Диму и уехала с ним.
И я честно ответила:
- Я хотела тебя забыть.
Леша ничего не сказал и мы еще некоторое время шли молча. Но я знала, о чем он думает. Я сама думала о том же.
Как сложилась бы наша жизнь, если бы я смогла довериться ему тогда.
Но я не сомневалась: та ночь для него ничего не значит, а он был уверен, что ничего не значит для меня.
Мы не доверяли друг другу тогда. Никто из нас не захотел рискнуть. Боязнь промахнуться оказалась сильнее.
А ведь рождения, думала я, свернувшись на кровати калачиком, мог бы быть у нашей дочери.
И мы вместе ходили бы по магазинам, выбирая ей подарки. И устроили бы детский праздник. Веселый праздник, на котором собрались бы все ее и все наши друзья.
Я вцепилась руками в подушку, а в глазах стояли слезы. Плакать я себя отучила уже давно, но тогда едва справлялась с собой, чтобы не зареветь.
И я молилась. Я молилась полночи, пока не заснула, уставшая и измотанная. Я обещала уехать и никогда не возвращаться в Россию. Никогда не появляться в жизни Леши…
Только бы оказаться беременной. Только бы у меня появился его ребенок.
Сын. Так похожий на него.
На следующий день я пошла в Казанский собор. Я снова молилась. Ребенок стал моей идеей фикс.
Я избегала Лешу следующие дни, не отвечала на звонки, а когда отвечала, говорила, что занята. Но я и правда была занята. Я фотографировала маленьких детей. Я никогда раньше не фотографировала детей, но знала, что снимки получатся очень трогательными. А еще я пропадала в детских магазинах. Я могла подолгу выбирать одежду или игрушки, гадая, что подарила бы нашему сыну.
Я не видела Лешу четыре дня, и это тоже оказалось ошибкой. А, может – самым правильным решением за всю мою жизнь.
Я пешком возвращалась в отель и практически рядом с ним увидела машину милиции и скорой помощи. Там явно произошло ДТП. А подойдя ближе, я увидела черный БМВ с полностью изуродованным бампером.
Меня будто холодной водой облили, а сердце будто остановилось. Я кинулась к милиционеру, успокаивая себя мыслью, что таких машин полно. Но сердце било тревогу: это та самая…
Все происходило как во сне – помнишь вроде бы что-то, а целиком картинку восстановить не можешь. Я что-то кричала, меня держали за руки…
Но самое главное прорвалось сквозь пелену страха: он жив.
Сотрудник Гаи объяснил мне, что произошла авария по вине водителя джипа, вылетевшего с поворота, а гражданин Романов, видимо, спешил куда-то и не взглянул на поворот.
Я знала, куда Леша спешил. Но меня волновало лишь одно: он жив. Он жив. Все хорошо.
В тот момент я поняла, что свое мы с Лешей упустили, и вернуть уже не получится. Я теперь не сомневалась, что он любит меня. Но из истории частей не выкинешь… Не выйди я замуж за Диму, все было бы иначе. Но теперь у него своя жизнь, у меня своя. Мы жили друг без друга пять лет, сможем и дальше. Мы пытаемся склеить чашку, которая разбилась давным давно, и многие осколки уже потеряны.
Ах если бы я не уехала тогда… Но ведь у истории нет сослагательного наклонения. И нам никогда не узнать пути, пройти по которому мы не смогли. У него есть жена и дочь. У меня муж. Нужно вернуть все на свои места, пока мы не разрушили наши жизни еще больше. Так будет правильно. Мы ошиблись, а за ошибки нужно платить. Вот и нам жизнь предъявила чек.
Я поднялась в свой номер и, первым делом, позвонила в больницу. Я преставилась женой Леши, но сегодня можно – в последний раз, и поговорила с врачом. Тот заверил меня, что угрозы для жизни нет, и через несколько недель Леша поправится.
Потом я собрала свои вещи и позвонила в аэропорт. Впервые я твердо знала, какой рейс мне нужен.
Санкт-Петербург – Берлин.
Я жалела лишь об одном – что у меня не будет его ребенка.