Каламбуры 473

   Нашу башку направили на шабашку.                Рассказывали о лесе девочки Олесе.
   Чуди ещё, чуди ещё и получилось чудище.                Ха! Чумак сказал: «Хочу мак».
   В детские то вечера слышно было чур-чура!  Мы играли в жмурки. Теперь мы мама
урки. И люди для нас чурки. И горят печурки, для нас, их дочурки, и пестрят вечёрки.
   Вы душа Гомера в виду шагомера.   Ушла в иго мера - продали и Гомера.
   Обозвали чудика - шакалом и стала чуди каша калом.   Наполняется США калом, ско-
ро познакомятся они с шакалом. Ишак Аллы и шакалы.                Горем горит горем.
   Нужда ли? Ну, ждали? И ну уж дали!  Ну, жду, имея нужду. Горизонта полоска уже, уже и вот её нет уже.                Отдалась ночь улочке – заработала на чулочки.
   Работал год но, на что это годно.                Хочу дачку и при даче в придачу чудачку.
   Он сложил много трав в куточке и давал травку уточке. У точки ходили уточки.
   Отходила от чар Даша быстрого чардаша.  И он отходил как от чар дыша, это дело чардаша.                В газете всё чутки, всё чутки – не встречал я газетчиков чутких.
   Звенит речушка, слышит её речь ушко.  Нет кур в речушке, там купаться курве чушке.
   Выразился ты чудно: «Не проткну, пальцем тычу – дно».   О дно не всегда одно.
   Мычу Жаку: «Мы чужаки!» Тебе газетку тычу Жак и говорю: «Ты чужак!»
   Зад ты искал, а потом её тискал. Говорил я её сватаю, а ушла она от тебя с ватою.
   Она ему дала жить, об этом я хочу начальству доложить. С кем она только не жила и
кого только не нежила! Но денег не нажила, хотя это была Нина! жила.
   Прочь Лена идёт рассказ про члены. Но члены переполняют ночь Лены.  – На пользу ли
 пошла ночь Лене? – Да разве выспишься на члене?  Дочь Лена не безразлична до члена.
И выучилась пока Лена, ей нужен по колено.                Чрево то болячками чревато.
   В горячую ванну дочь макалась, потому что дочмокалась. Не разрешено дочь, но чмок-
нет, а потом в горячей ванне ночь мокнет.                От иска Жени и пошло искажение.
   Ночи, халаты на всех начихала ты. Но чихала дни, ведь ночи холодны. Были ночью дела
 – она начудила.  Вот учу дела, как братва учудила.                Стоял у мер пока не умер.
   Испытали и гости шок, когда я прочёл его стишок.                Мы чубасты – мычу баста.
   Ночь чинная, ночь Синая – ночь синяя и чем её начиняя пришла ночь иная. Жалкая
ворсина я – вор Синая.   Начинаю ночь иную, но чинную, ночь с Инною и все ночи ною.
   Боялся чех орды или чехарды? Чих хор дай и запрыгай чехардой. Воду мог чех лить, но
не мог чехлы её чехлить. Как приняла чеха орда, поднялась чехарда. Тем горда, что в
круге хорда.  Преодолела чих орда её спасла от этого чехарда. Иди, начерти иначе хорду,
чтобы похожа была и на чехарду.  Он начертил хорду ура! И прокричал хор: «Дура!»
   Бог, где снится, то Божья десница.                И спал не ни я – ждал исполнения.
   Месяц пишет ночи хорду, собралась нечисть на чехарду, проклинает чех орду, скрыва-
ет чих гордый.                Скверное место-скамейка. Скверная работа - садовник.
   Гарде Марина это ход гардемарина. Гордо Мерина обняла гардемарина.
   Не имела прока Лена от рассказа про колено. Это был прокол Лена! Писать, про коле-
но трубы, что прокалено.                Взыграла от чувств Вена и стала чувственна.
   Не даром его отправили в психушку, ведь больно сделал псих ушку.
   Чему листок учит отеля, если времени прочесть нет у читателя?
   Во рту щи тают, а повара деньги считают.
   Мне сны снятся, что хочется мне сняться.
   Полны чрева ваты и болячками чреваты.
   Полки падают от того что водку подают.
   Очи резвы в чайной? О, чрезвычайно!
   Сказал поп лечу и похлопал по плечу.
   Эта чета теля превратила в читателя.
   Эхо чудило, кричало: «Э, хочу дело!»
   Чехардою разносится чих ордою.
   Но чудом не богатеет ночью дом.
   Но чуши полны всю ночь уши.
   Упри чело в плечо у причала.
   Горя чую ванну горячую.                Когда речь чище это речище.
                473