Иуда

Бежит в долины сумрак стылый,
Дорога серая пуста,
По ней бредет ходок унылый
И тень волочит от креста.
Он сам назначил наказанье
И выбрал этот долгий путь,
Себе отмерил расстоянье
И обагрил рубцами грудь.
В пыли дорожной остается
Ступней босых неровный след.
Никто ему не отзовется -
Ведь никого на свете нет.

Иуда шел с друзьями вместе
На освященный богом пир.
Им приготовил ужин чести
Их новоявленный кумир.
По вечереющей прохладе
Они шагали не спеша
И говорили скуки ради,
Невольной праздностью греша.
Все были радостно-беспечны
И каждый каждого простил,
Им дни казались бесконечны,
Но вдруг Иуда загрустил.
Смотря на радостные лица,
И в сердце чувствуя любовь,
Он на закатной багрянице
Увидел пролитую кровь.

Пустым стремленьем утомленный
Ходок сошел к подножью скал
И там среди травы зеленой
Родник холодный отыскал.
И, опустив босые ноги
В прохладу влаги ключевой,
Забыл о трудностях дороги,
И крест тяжелый бросил свой.
Прости минутное блаженство
Ему, всемилостивый бог!
Прости его несовершенство
И кровь его разбитых ног.
Глотая пыль, и пот, и слезы,
Он о тебе не забывал,
И сквозь проклятья и угрозы
К тебе, о, господи, взывал.

Из узкой каменной бойницы
Пролился темно-красный свет
И осветил, и стол, и лица,
И приготовленный обед.
И показалось: в этот вечер
Пришел на землю злобный враг.
Но загорелись тихо свечи
И разогнали в сердце мрак.
И вот уже легко струится
Беседы дружеской ручей.
И оживились будто лица
От колыхания свечей.
В душе Иуды только скуку
Ничто не в силах разогнать.
И он, держа на кубке руку,
Один был вынужден страдать.
Он позавидовал Исусу,
Как сын завидует отцу.
Такая зависть только трусу
И духом слабому к лицу.
Среди всеобщего веселья
Один он мрачен был и тих.
Он выпил много злого зелья,
Но был трезвей друзей своих.
И в ослеплении искуса
Не замечая ничего,
Не видел, как глаза Исуса
С тоской взглянули на него.

Ходок вздохнул, с трудом поднялся
И, оглядев холмы окрест,
За брус корявый крепче взялся
И вновь взвалил на плечи крест.
И снова долгий плен дороги,
И руки, содранные в кровь,
И вдаль шагающие ноги.
И о дожде мечтают вновь
Холмов чернеющие груды
И пересохшие уста.
Он согрешил грехом Иуды -
Теперь идет путем Христа.