4

- Все! Точка. Нет, ну что это такое?! Это что – Смерть? Тьфу ты провались! Сме-е-е-е-ерть. Заунылый утробный вой волчьей стаи и могильный мороз. Вот это смерть! А это? Смертушка, смертюшка, смертюличка…

Проснулся с  утра. Обозрел потолок. Посчитал, не изменилось ли с прошлого вечера количество комаров. Убедился что нет. Повернул голову. Посмотрел на часы, убедился, что сегодня как 20 и 30 лет назад, он снова встал в 7 утра, и успокоившись этому факту, вздохнул с явным облегчением. Дотянулся до челюсти в прозрачном стакане на ночном столике. Водрузил ее, родимую, в пещеру рта. Привычным движением вставил ноги в тапки, которые всегда, с точностью до сантиметра, располагались на отведенном им месте. Умылся. Обтерся. Пожарил 3 яйца. Налил себе чаю с тремя кусочками сахара. Занес вилку ко рту. И стал жевать желток, глядя во двор, где копошились знакомые серые спины голубей. И умер. Вот так. Сидя у окна за завтраком… Буд-то и не жил вовсе.
Или знаешь. Косточкой от персика подавился. Или еще какой бред.
- Например? – Спросила Жизнь.
- Например… Например. Ну не знаю. Был у меня, например, клинический случай совершенно нелепой смерти.

Жил был в Австрии один человек. Мужчина. И хотел он иметь для себя только одно – мировую известность. Казалось бы – нормальное желание. Только вот не было у него возможности его осуществить, ибо был он совершенно непримечательным и бесталанным существом. Но гордыня и зависть прочно поселились в его душе, и стал он перебирать в голове варианты путей достижения мировой славы. Придумал один – простой, необременительный. «Выращу как я себе бороду – саму длинную на свете!». Сел на скамью и стал растить. Долго ли, коротко ли, борода выросла. Вымахала аж на 1,5 метра. И стал он, действительно, знаменит на весь мир своею уникальной бородой. Только не подозревал он, что спустя неделю после смерти станет он еще более знаменит своею бородой. И не думал никогда, что спустя несколько минут после смерти, осознав, что же с ним произошло возненавидит свою окаянную бороду, принесшую ему мировую славу.
Случился в городе пожар. Проснувшись ночью от запаха гари, человек метнулся в страхе на улицу, забыв впопыхах подколоть булавками свое сокровище.  Спеша по ступеням вниз, он наступил на нее, потерял равновесие, упал и сломал себе шею. Вот такие дела…

- Тебя послушать, Смерть, так сама Жизнь – сплошная нелепость.
- Выходит что так. У большинства, во всяком случае. Вспомни былое.
- Ты живешь прошлым…
- Естественно. Разве у меня есть будущее?
- Есть. Пока есть души и Хронос, - серьезно сказала Жизнь, у тебя всегда будет масса работы.
Они помолчали немного.
- Надо бы вскрыть одно из яиц, - задумчиво вымолвила бледная леди в черном, - самое маленькое. Еще не созревшее.
- Зачем?
- Вспомогательный элемент. Маленькая смерть, смертушка, смертюшка, смертюлечка. Я буду водить ее за ручку какое-то время и натаскивать находить маленькие смерти. И будет у меня помощница…
- Знаешь, это либо материнский инстинкт, либо ты волынишь и не хочешь добросовестно исполнять свои обязанности, - Жизнь строго погрозила пальцем Смерти в лицо, - это чревато! Тебя могут уволить!
- Меня?! Кто?!
- Сама знаешь…
Смерть вздохнула. А Жизнь оправила волны своего платья. Дюжина капель росы звонко рухнула с ее подола и задрожала на плитках, словно бриллиантовое желе.
- А было бы здорово…
- Нет! Ты бы только и думала, что о ней: как там она, одна? Все ли нормально? Ведь она же такая маленькая. А что если ей повстречается Настоящая Смерть? Справится ли она? И тогда бы ты перестала быть Смертью. Сама бы превратилась в своих смертушек, смертюшек, смертюлечек. Распалась на кусочки от недостатка концентрации.
- Я все равно когда-нибудь рискну!
- Валяй!
И Жизнь лукаво улыбнулась. Жизнь знала, что Смерть никогда не пойдет на это. Смерти не по плечу взять ответственность а чужую жизнь, даже если это жизнь маленькой смерти, просто подобие жизни…