Автобиография

Этюд  1. Кладбище.

 Последний год моей жизни, меня интересует кладбищенская тематика, - для многих место скорби и отчаяния, печали и уныния, для меня светлое, наполненное особой аурой место, где когда нибудь и мне суждено упокоиться. Меня положат в гроб, предварительно одев мое мертвое тело в погребальный саван, и я стану одним из них, одним из обитателей сего сказочного места, почивших навеки, свободных от суеты и времени. Тишина и покой, страна вечного сна, место свободное от живых и их вечных неурядиц и проблем. Место последнего пристанища моего бренного и разлагающегося тела. И когда нибудь, возможно весь мир, вся планета Земля, превратится в одно большое кладбище, став мегаполисом, не оставившим живым места для дальнейшего размножения.
Будущее пролегает в мертвой зоне, зоне отчуждения и вечного, нескончаемого праздника.

Этюд 2. Будем знакомы.

Если кратко, то я - некрофил, причем самый, что ни наесть настоящий. Живу преимущественно ассоциациями, не только детскими, хотя преимущественно детскими, всегда имел склонность к воссозданию зрительных образов, от наблюдения за тем или иным объектом. Так как моя фантазия чрезвычайно развита, не любим обществом, и в социуме чувствую себя как правило, словно рыба выброшенная на берег.
Люблю думать о смерти, мечтать о смерти и ее составляющих, сейчас появилась идея для грандиозного проекта - собрать семнадцать трупов, облачить каждого мертвеца в монашеский балахон, рассадить каждого, вокруг круглого стола в центре комнаты, и создать в конечном итоге композицию, аля "Тайная Вечеря", как у Леонардо да Винчи.
Все мои мысли заняты изучением, и любованием предметов смерти, как правило обычно, мертвецов в разных стадиях разложения.

Этюд 3. Катакомбы Капуцинов.

История моего детства, до поры до времени не предвещала во мне такого рода, как это любят называть те же самые психиатры, отклонений. А потом начались смерти, смерти близких и родных, их было не то чтобы много, но они были. Суть заключается в том, что я не испытываю сострадания к другим, а порой даже к себе самому. Поэтому, когда два года назад умер мой отец, мне пришлось собственноручно в присутствии двух ребят из труповозки, упаковывать его тело в брезентовый мешок, и нести с пятого этажа до катафалка, что ждал внизу.
Поэтому, этот факт, сам собой показывает мое хладнокровное отношение к смерти. А мечта моя, быть похороненным в катакомбах Капуцинов, музее мертвых в Палермо, лишь следствие того, что это место манит и тянет меня к себе, ибо я чувствую свою принадлежность к нему. Нигде в другом месте я не согласен упокоиться. Для большинства любопытствующих здесь, это желание, эта мечта, не то что запретна к пониманию, но по меньшей степени отвратительна. Для меня, это цель, которую я рано или поздно достигну.
Я бы хотел вообще отгородить себя от живых, от их общения, от их присутствия в моей жизни в целом. Хочу, чтобы их место занимали мертвые, в разной стадии разложения трупы, имеющие каждый, свою собственную историю, историю жизни и смерти, и в своем молчаливом и непринужденном состоянии поведать мне, более красноречиво, чем любой живущий и продолжающий жить человек.

Этюд 4.  Планы на будущее, ностальгия по прошлому…

Все кто думает, что Иисус добрый пастырь, ошибаются, ибо в надежде спастись, не уловили самого главного, Иисус со мной, а я далеко не добр. Помимо всего прочего, могу сказать, что человека убить очень сложно, чтобы не говорили и не показывали в кинематографе - это ересь. Мне повезло, как мне тогда казалось, что не упекли в психушку, но с высоты сегодняшнего дня, могу сказать, тот день когда я избил собственного деда граблями в кашу, я не забуду, я вкусил вкус крови, и даже после смерти я попытаюсь продолжит начатое, но уже с другими подопытными. Тогда кровь была повсюду, на ковре, на тумбочке и раскромсанное дедово лицо светилось ужасом, когда я раз за разом поднимал и опускал грабли....
А теперь представьте, сколько людей на свете не любят и не полюбят никогда, сколько из них настолько пусты в своей любви к жизни...
У каждого человека, есть цели и мечты, мои лежат в весьма отстраненной плоскости, чем им надлежит быть по существующим общечеловеческим нормам и моралям, но, есть загвоздка, в том, что все эти нормы и морали, уже давно попраны и оболганы их же составителями, то есть людьми в целом.
Я не знаю как это объяснить, но я отчетливо вижу себя погребенным в Катакомбах капуцинов, и от этого мне становится теплее на душе.

Этюд 5.  Пробуждение.

Я в рваном и истлевшем саване, поднимаюсь из утробы земли, по мне ползают черви, въедаются в мою гниющую плоть. Я мертв, и в то же время жив...Обо мне забыли, забыли о моем существовании, и о моей улыбке, мое лицо изъедено паразитами, я мумифицировался и высох, но я живее всех живых...я снова с вами...роящиеся в глазницах опарыши, прокладывают себе путь в мой гниющий мозг, доедая на своем пути остатки препятствий в виде сочащейся кровью плоти...
Сквозь тонкую, почти пергаментную кожу просвечивают основания черепа, от улыбки не осталось и следа, теперь это напоминает больше звериный оскал, навеки запечатленный временем на моем лице...я бесчувственен, я пуст, но я жив, и в то же время забыт для вас и стерт из вашей жизни навсегда. Я всех забыл...кто вы?

Этюд 6. Пробуждение, часть вторая.

Я находился в комнате, в безмолвном окружении мертвецов, одетых в истлевшие саваны, с разной степенью разложения, красноречиво молчаливых и в то же время все понимающих, источающих омерзительный смрад по всему помещению. Их всех выкопал я, на последнем дыхании, заставил себя одного за другим затащить их к себе в комнату, приготовить стол, зажечь свечи и рассадить каждого из мертвецов вокруг себя. У меня запали глаза, а час назад я блевал кровью, осознавая при этом что скоро присоединюсь к своим невольным гостям...
Под ногами извиваясь и переплетаясь в замысловатые узлы, копошились черви, вылезшие наружу, почувствовав свободу от замкнутого пространства гробов их окружавшего, из почти истлевших и мумифицировавшихся тел покойников...словно просто заснувших и неподвижных, но до боли знакомых и родственных по духу друзей...

Этюд 7. Я так хочу быть погребенным...

Я морю себя голодом уже третий день, специально, все продумано и решено...
В скором времени я планирую умереть от истощения, пополнив когорту уже умерших и разлагающихся трупов. Меня похоронят на близлежащем кладбище, вопреки моему желания быть погребенным в Палермо, в катакомбах капуцинов. У родственников просто не хватит средств осуществить мою мечту, но где бы меня не закопали, я обрету то, что так давно искал, но при жизни было запретно, даже для вне гласных обсуждений с немногочисленными друзьями.
Я одинок среди живых, мне не интересны люди, скорее даже омерзительны, я их боюсь, боюсь смотреть им в глаза, боюсь находиться рядом, в толпе...но в скором времени, все изменится, когда меня не станет, я позабуду об одиночестве, и медленно но верно разлагаясь, превращаясь в прах, я стану одним из многих, но не единственным покойником на этой грешной земле.
Земля освобождает, очищает от суеты и ежедневного лицемерия самому себе.
В белом саване положат меня в гроб, и через какое то время, мое тело найдут черви и остальные паразиты, превращая мое тело в аморфный сгусток гниющего мяса. Это божественно и запредельно, но уже так близко...

Этюд 8. Воплощение...

Когда я сгнию в могиле, когда мое тело пройдет окончательную стадию разложения, когда воспоминания обо мне сотрутся временем, я стану по настоящему счастливым, даже если и не буду уже ничего чувствовать и знать.
Людей так много, но все они примитивны и похожи, пусты и нелепы в своих насущных ежедневных желаниях, они ничтожны и глупы в своем видении красоты и любви к этой стороне мира. Стороне живых, но слепых к истинному и конечному погружению в бездну.
Я хочу умереть, хочу сгнить в одном из многочисленных склепов или могил на городском кладбище, не видеть себя со стороны и не бояться завтрашнего дня.
Черви найдут меня, и изменят до неузнаваемости, превратят мое тело в кусок гноящегося и разлагающегося мяса, я потеряю глаза, глазные отверстия почти наверняка заполнят своим присутствием черви, пожирая друг друга на пути к мягким тканям моего когда то пытливого мозга...
А когда тело истлеет до конца, я останусь один... совсем один, я буду наслаждаться тишиной, вечной и безмятежной, сугубо личной...
Я не желаю жить, я не люблю себя живым, и не вижу смысла продолжать двигаться дальше...а пока что, мне остается писать такого рода главы, в свой все еще не оконченный дневник, на ходу удалять комментарии несведующих и не желающих понять меня людей. Они чужие....