Вячеслав Гаврилин

Облетевшему саду

Тих и светел мой сад,
Мои птицы давно улетели.
Листопад, звездопад
Заслоняют дожди и метели.

У калитки замедлю свой шаг,
Закурю невпопад сигарету.
За мечтою рванется душа
По тропинке в ушедшее лето.

Но, пустое, мечтой бередить
Подуставшее за зиму сердце.
Все у нас впереди,
И в весну приоткроется дверца.

Будет лист зеленеть
После зимних ненастей,
Будет песни нам петь
Соловей, ошалевший от страсти.

Будут кроны пронзать синеву,
Опрокинувшись в небо над садом.
Я дышу, я страдаю, а значит — живу,
И другого  пока что не надо.

Наследственность

Да — вятич, вятич я по крови,
Русоволосый сын полей.
Есть земли краше, есть суровей,
Но нет печальней и светлей.

Печаль незримая сокрыта
В листве опавшей  вдоль дорог
И дремлет старая ракита,
Склонившись веткой на порог.

Зима падет - светлей от снега,
Грядут морозные деньки.
На льду реки пошла потеха -
Мелькают санки и коньки.

Всех самоцветов мне милее
Проталин малахит весной,
Цветком я сорванным болею
В разлуке с этой стороной.
 
Родник в лесу омоет раны,
Поможет жар в груди унять.
Наверно, есть и лучше страны,
Но нет в них места для меня.

Мечту заветную не скрою,
Лишь до кончины затаю:
Остаться б мне, как прах зароют,
Душой в сиреневом краю.

Из проповеди

Народ затих, толпой огромной
Сойдясь к подножию горы,
Там, наверху, учитель скромный,
Сокрытое  от мира до поры,
Вещал апостолам своим.
Стелился над кострами дым,
Стада спешили к водопою,
И слушал Петр слова пророка,
И Павел был внизу с толпою.
Стояли оба у истоков,
Уста рекли Благую весть.
Он говорил о новой вере...
Но как живуче слово «месть»!
Сердца захлопнулись, как двери,
И лишь апостолы пред ним
Склонились в прахе и в пыли,
Еще не видали они
Креста, что высился вдали.
Сбываться сказанное будет:
Предательство апостола Иуды.
И в свете яркого костра
Петра, увидевший слуга...
Ночное пенье петуха -
И отречение Петра.
Затменье солнца и гроза
В нисане — месяце весеннем,
И будет радость Воскресенья,
 И  вознесенье в небеса.
Потом Евангелие от Сына
Несли паломники в Афины.
Оно в котомках пилигримов
Шагало по дорогам Рима
В иные древние места...
Но Лысая гора Ершалаима
Уже ждала его креста...
А вера, как родник была,
И заповеди были в ней бесспорны!
К Отцу молитва ввысь влекла,
Та проповедь звалась-Нагорной!


В разлуке

Любовь приходит иногда
В последний миг перед разлукой.
Спешат с вокзалов поезда,
Взлетают на прощанье руки.
Как будто окрестить нас всех
Хотят подруги или жены,
И долго-долго сыплет снег
На опустевшие перроны.
Мелькают рельсы, стрелки, шпалы.
Курю и подвожу итог:
Как жаль, что вместе было мало
С любимой пройдено дорог.
Любовь, как чистая вода,
Ее мы пьем перед разлукой.
Когда отходят поезда,
Любимым поцелуйте руки!

Незнакомке

В пустом салоне у окна
Стояла женщина одна,
Сквозь дымку лет ее лицо
Сегодня вспомнилось мне вдруг.
Изгиб ее лебяжьих рук
И обручальное кольцо
На левом  пальце безымянном
Не позабыл я, как ни странно.
Автобус по шоссе пустому
Не шел, а кажется парил.
Слегка волнуясь, с незнакомкой
Я в том салоне говорил.
Я говорил ей о погоде,
Я что-то плел про облака.
И соглашалась она вроде,
И улыбалась мне слегка.
И эта легкая улыбка
Меня манила, вдаль звала.
Под нами пол качался зыбко,
Куда-то улица плыла.
Автобус мчал,  мелькали лица,
Качались в окнах фонари.
Ах, если б мог тот миг продлиться
На год, на месяц, до зари!
Я провожал ее до дому,
Прощанья час за полночь был.
В ее глаза глядясь, как в омут,
В тот давний вечер я — любил!

Ода строке

А. Квашенникову
Поэтам уготованы места
Для сердца и души на рудниках,
Но вновь тревожит мысль мечта,
И вдаль зовущая строка.

Пускай не каждому из нас
Дано Пегаса оседлать,
Но снится мне гора -Парнас
И взмах изящного крыла.

Живем в поэмах и стихах,
Порой, как факелы сгорая.
В соблазнах, муках и грехах -
Да примет нас земля сырая.

Ну, а пока, ну а пока,
Я ясно вижу вдалеке -
Поэтам уготованы века,
Запечатленные в строке.