Лесной пожар

Когда пожар поднял густую гриву
И эхо прохрипело горлом вспоротым.
Ночь целовала на коленях  нивы,
Припрятав медальон луны за воротом.

Горят леса моих чудных задворок,
И дым рисует в небе табуны.
Они втоптали облако, как творог,
В изюм ночной зловещей тишины.

Горят леса, их лижет жаром  лето,
Хвоя  плюет на землю купорос.
Над  этим лесом  дотемна отпетым,
Летело замирание берез.

Горят дома  звериных перелесиц.
И рвутся птицы в небо:  в пух и прах.
А медальон -  свинцовый грустный месяц,
Качает ночь на розовых ветрах.

Горит шиповник, вязкая малина.
Горит земля  и небо занялось.
И зарева изверглась выше глина,
Что у планеты заскрипела ось.

Мне очень страшно  за твои чащобы.
Мне очень жаль ольху в пылу обид.
Я сам зажжен огарком детской злобы
За всех кукушек,  плачущих навзрыд.

Так тянет хладнокровно смачным дымом
Из озаренной лесополосы.
Что я люблю всю Родину едино,
Всем сердцем, заменяющим часы.

Я сам готов сгореть за живность эту
И дымом опорочить облака.
Я детским сердцем проклинал  планету
За то, что кто – то задавил щенка.

Мне было жаль вокзальных голубей
За часто отмороженные лапы.
И мне хотелось кинуть слезы отрубей,
Под ноги им, и жалобно заплакать.

Хотелось всех  спасти и пожалеть!
И не менять положенного тона,
Когда ревел сосед, наш как медведь,
Пытаясь выклянчить  флакон одеколона.

Мне очень жаль пропойцев,  как зверей,
И эта жалость выросла из детства.
Горят леса, и хочется скорей
Принять все смерти в грустное наследство.


Ну, что вы носитесь, глупея от огня,
Спасайтесь звери, улетайте птицы.
Пусть эта гарь похожа на меня,
Пусть эта серость, как глаза убийцы.

Пусть эта ночь, как клюквенный  кисель
 Мне вяжет раны глаз  и топит жалость.
Как сердца изможденного свирель
Мне птица из чащобы отзывалась.

Потом заткнулась под голодный треск,
И жалость моя стала вне закона.
Горел во мне во всю душистый лес,
С заглохшим вездесущим перезвоном.

Летел, смеясь, смиренный горький прах,
Но от огня такого не согреться.
Когда до смерти будет на губах,
Воспоминанье, тронувшее детство.