Подлянку сделал нам Гаврила

Сергей Семёнович Собянин,
о чём угодно попроси,
избавь нас от лужковской дряни,
от порчи в кепке нас спаси!
Подлянку сделал нам Гаврила,
хотя отлично понимал -
Лужок, войдя во власть и силу,
возглавит мэрский криминал.
В Черкизово он для Китая
развёл клоповник «Черкизон»,
и, разум от жлобства теряя,
Замоскворечье рушил он.
На месте двориков уютных
и исторических палат
в угоду его мэрским плутням
коробки офисов стоят.
Он рынки передал Кавказу.
В Москве в торговле русских нет.
Мздоимства страшную заразу
он насаждал все двадцать лет.
Суды, милиция – все «в деле»,
одна семья, братва и братья.
Как им из мэрии велели,
так и судили «по понятьям».
Вреда Москве нанёс немало
«хозяйственник» с бульдожьей хваткой.
Он тихой сапой для начала
под  обещанье жизни сладкой
на пропитанье свое бабы
наскрёб свой первый миллиард.
(Пред слабым полом все мы слабы).
Внезапно сказочный талант
проснулся в мэрше от ИНТЭКО.
О чём тут может быть базар?
Успех сверхбизнесчеловека
и баснословный гонорар
умом Елена заслужила.
Ведь не по возрасту умна
Лужкову голову вскружила
и стала мэрова жена.
Богаче жён в России нету,
и я америк не открыл,
когда сказал: «По всем приметам
здесь Юра руку приложил».
Оставим женщину в покое,
пускай сидит в златом дерьме.
А вот Лужков – дело другое,
вор должен отсидеть в тюрьме.
Глянь! Тут ещё один в прицеле:
такой же плут и тоже в кепке.
Зураб, простите, Церетели,
в художествах пройдоха редкий.
С Кавказских гор в Москву спустился,
чтоб мишек бронзовых ваять.
Мэр заявил, что в них влюбился,
а на других ему плевать!
Не слушая протестов хора,
удобный улучив момент,
из отказного Христофора
Петру отлили монумент.
Москву царь Пётр не любил.
И вот, над древнею столицей
он за штурвалом огласил
указ, что в правой сжал деснице:
«Москве вреда нанёс ты много.
Гораздо больше, чем добра.
Лишь только за проблему пробок
тебя давно привлечь пора.
В Москве засох нормальный бизнес,
но процветает всякий сброд.
Европа смотрит с укоризной
и осуждает мой народ
за то, что позволяет слугам
себя, хозяев унижать,
не воздаёт им по заслугам,
кляня их тихо в душу мать.
Попал бы мне под царску руку,
топор бы по тебе заплакал.
Простому вору отрубил бы руку,
но ты – служивый, значит на кол!»