Рядовой

Человека карауля, человек
как бы наполняет жизнь пустую
смыслом…*
                Как-то, стоя на посту, я
удил рыбку: был в ручье лов – век
не забуду! – превосходный: шла уклейка
стайкой; хлебный шарик на крючке
у меня сидел: буханка клейкой
массой, вместе с рыбкою, в сачке
плавала; и я кричал, о службе
позабыв: «И-а, и-а!» (Ослу ж: «Бе-е-е!» -
блеять не пристало, как овце,
как и брать кого-то на прицел.)

А ослом меня прозвали в части
воинской (с чем не могу отчасти
я не согласиться, ибо я –
человек, царь, бог, червь и боян –
армию считаю пережитком,
говорящим лишь о том, как зол и глуп
человек; за глупость сам в углу
я стоял бывало)…
                Вот лежит ком
розовый, живой и пузыри
он пускает, ножками болтая,
и глядит на маму (не болтая
попусту, как взрослые).
                В цари
выйдет, возмужав! – в цари природы!
А у мамы-то, наверно, были роды
трудные: как тут царём не стать?!
Но легко ли взять ружьё, готовясь
пристрелить царя?!..
                «Лука, да есть ли совесть
у тебя?! Ведь ты ушёл с поста,
бросил автомат и рыбу удишь! –
закричал Ильюшко-старшина
(он подкрался незаметно). – Нынче ж будешь
на губе давить клопов!» – «Не так страшна
гауптвахта!.. Страшно то, что, став солдатом,
выйти я могу и… в палачи,
ибо право застрелить из автомата
человека здесь я получил…
в некоторых случаях… Да! катом**
можно стать».
                Но тут, рассвирепев,
обложил меня Ильюшко матом
и погнал к заставе по тропе***.

25 – 27 октября 2009


 *Я служил на одной из застав, охранявших
закрытый город по периметру.

 **Т. е, действуя по уставу внутренних войск:
в случае появления в зоне неизвестного, который
не подчинился бы приказу остановиться.
(Кстати, нас все время пугали потенциальными
вражескими лазутчиками, коих и в помине никогда
не было; мог появиться какой-нибудь заблудившийся
человек, охотник, допустим, или просто пьяный).

***… по тропе. – по тропе нарядов.