Они забрали...

Они забрали мебель, одеяла  и даже книги. В пыльных фолиантах с засушенным соцветьем под обложкой, в случайных письмах, заполнявших ящик, они уносят все, что составляло меня… уносят… Господи, анданте! Скрипят ступени так, что невозможно опередить молчанием уходящих. Они выходят, даже не считая необходимым навести порядок, стереть следы присутствия, что въелись в полы и стены, в атомы пространства. Оставленная комната пустая, как пуст больной на утро после яда, что убивает, но на самом деле является единственным лекарством от прошлого… Распахнутые окна. Случайный шорох. Пыль на пальцах солнца. И пустота, по степени излома похожая на крылья или горы… Я возвращаюсь внутрь понемногу, осознавая, что теперь придется начать сначала, стать кому-то домом, подслушивать чужие разговоры, встречать других, пока не приручивших, но будущих, стремящихся вселиться в пустую суть...Уставший от агоний, так ждет зимы измученный аллергик.

Я жду людей. Смотрю на город с крыши  своей души. И прилетают птицы.
 
И я кормлю их зернами с ладони.

И повторяю: Господи, аллегро!..