***

Поэты
На дорогах исхоженных
Вы свою подытожите,
Смачно щелкая вожжами –
Все, что пройдено – прожито!
Все, что стало историей,
И в душе червоточиной.
На грузинских нагориях
Или в северной вотчине.
Мы несемся, как шалые,
По ее бездорожию,
Клячи взмылены чалые:
Все, что пройдено – прожито.
Мы не взмоем к созвездиям,
Мы не станем легендами.
Наши строфы – наследием,
И пути – заповедными.
Мы - как нежные призраки,
И как ангелы Божии,
Что витаем над тризнами,
Где все пройдено-прожито.
2009

Ворота
Озарение болью и оттиск огня на чугунных воротах:
Напролом не пройти, и, крадучись, не втечь меж растворов.
Только после того, как прогнется доска эшафота,
Или «будешь в раю» скажет Бог обращенному вору.
Или в смрадной толпе, оттесняя солдат со ступеней,
Кто-то платом с Господнего лика  отрет поруганье.
И останется здесь, на земле, без даров и учений,
Но сюда постучится как свой на исходе скитаний.
Этот оттиск огня был последним закатом  планеты,
Те ворота вели в позабытые кущи Эдема,
Руки вора на древе креста были к небу воздеты,
Полотняный платок стал святой Вероники эмблемой.
Ты помедли у входа еще… Может быть, по дороге
Весь в асфальтной пыли, Бог идет за тобою, бесплотен,
Крест на плечи взвалив и озябнув в разорванной тоге.
Оглянись! Помоги донести. И вы вместе войдете.
2010

Мой миф
Ты – миф, на заре сотворенный. Ты пламя,
Рассевшийся идол, поверженный зверь.
Безумие чувств, обнаженная память,
Проклятие древних – ты ожил теперь!
Твой облик – мозаика фресок наскальных,
И девственной сталью сияет твой меч,
Разбросаны мысли по картам гадальным,
Певцами Эллады написана речь.
Иные победы, и страсти – иные…
Запястье Гаруса сжимает рука.
И мимо проходят ветра и стихии,
Олимп покорен. Да и муза кротка.
Я помню – к чему отрекаться бравадой?
Сегодня ты в прошлом. Хоть жди, хоть не жди –
На хрупкой бумаге посланье Эллады
И привкус свободы в твоем «уходи!»
Опять перед взором плывет поволока,
Исчезли преграды, сломались часы.
Весь мир – за пожатие пальцев жестоких,
Всю душу – на плаху, всю жизнь – на весы.
Под маскою пусто? Ну что ж, не впервые,
Под ребрами тихо? Сердца – напрокат.
Зато ты вернулся. Мы снова чужие
Как хитрый ключник и несчастный Пилат.
Не венчаны миром, не связаны кровью –
Один – словно ментор, другой – как вассал.
Я все же осмелюсь окликнуть любовью
Того, кто со мною к созвездьям летал.
2009

Отпусти! Не затем, чтобы с кем-то – а просто на волю.
Инфернальной тоске здесь не место, – покинутый, слышишь?
Мне бы только в стремительном сне не очнуться от боли,
Не тянуть бы смиренно ладонь за куском, словно нищий.
Мне бы, мне бы… к чему в сослагательном жить наклоненьи?
Как в паркуре летать, не имея ни крыл, ни мотора.
Этот город – модерн! Мы случайные здесь. У собора, -
Как всегда, как вчера…  через край чтобы било терпенье.
Душно – только не будет дождя. Отвернись – где-то лучше,
Где-то все-таки гром, и малиновый столбик – плюс двадцать.
Там на небе не пятна, а все-таки, все-таки – тучи,
Крендель радуги. Иней. Никто не велит расставаться.

Отпусти, - пережить бы взаймы – и тебя, и потерю,
Что не видишь – смеюсь – слезы это тогда, минус десять
Лет, столетий назад… ты же мне все равно не поверишь,
Сколько сердце, на солнце лежащее, стоит и весит?
Мне смеется торговец в лицо – рудимент, я не сбуду…
Что ж – не стоит светить, умирая… я все же не Данко.
Уходи поскорей, я тебя никогда не забуду,
Я тебя никогда… Впрочем, хватит, тревожить останки.
Странно, мне никогда так легко не жилось и не пелось.
Как теперь, когда мир перестал освещаться тобою.
Отпускаешь – и медленно жизнь вытекает из тела,
Крови нет – только мысли взахлеб, только пульс перебоем.
Приземляюсь на обе руки - может быть, это зрелость?
                2 июля 2010

Сонет. Памятник полководцу
В часах уже не огненный песок,
и золотом не блещут эполеты,
длиннее ночи, холодней рассветы,
приспущен флаг на башне, как полог.

Не разобрать – где устье, где исток,
река времен или купель крещенья.
Жизнь проскочила мимо, как мгновенье,
и, словно конь, вздымаясь, сбила с ног.

Но если на эфес еще рука
ложится в величавом упоенье,
хоть страх велик и старость велика.

Мне свалки не грозит оцепененье,
пока я гнева смертных не сыскал.
Прости, ваятель… До тех пор, пока…
2010

Каждый день выжигая тебя, как клеймо, на предплечье,
Каждый час ожидая – а вдруг? – снисхождения, или
Теплоты – все равно поклонюсь, не мечтая о встрече,
Тем дорогам, где мы, отчужденные, вместе ходили.
Тем глазам, что смотрели на нас, как летучие мыши,
Тем деревьям, что кроны сплетя, создавали преграды,
Чтобы дольше вдвоем, чтобы крепче, нежнее и тише
Догорать, дотлевать, рассыпаясь в зерно и плеяды,
Обнажая резцы в полугорькой улыбке-гримасе,
Расходясь, как ветра, по земле, что не знает Петрарки,
Ударяясь о стены и волны. В чистилище жарко,
И не вспомнить о нашем последнем свиданьи и часе.
Слишком поздно. И время течет на колени сиропом,
Слишком приторна страсть, чтобы сразу, навеки и залпом.
Лев усталый на площади голову кл;нит на лапы,
Окропи меня, Боже, иссопом!
2010