Загребая крылами...

Загребая крылами*
в панораме окрест
обезлиствевших веток,
в глубь предгорных небес
мчится птица-сестрица -
в океане пловец.
Раздираемым ситцем
ритм, что каждый певец,
вторя славным, освоил.
Над тетрадкой юнец
бродит Бродского горем -
о гранитный торец
судии Ленинграда
дрожью бьёт вдоль Невы -
не своею... Не надо
воровать у судьбы
достославной,
почтенной,
но не личной,
увы...
"Новый мир" охраняют
старой жизни умы -
всё, что им необычно -
есть исчадие тьмы.
Водку пили и ели
с тем-то,
с тем-то,
о да! -
но в стихах их - качели,
скрип чей мало труда
повторить ныне стоит:
тра-та-та,
тра-та-та.
Завыванье метели -
в животе у кота.
Горевать в самом деле,
говорить о большом,
что не кануло в теле,
как коньяк и боржом,
длить строку и обрезать,
ноту нервами брать,
над журнальным обрезом
полонезом взлетать.
Мельтешить не умея,
сытым - не ко двору,
я креплю своё сердце
к живому перу.
Загребая крылами
в панораме окрест
окон,
стен,
голых веток -
в суть нагорных небес,
через жуть
жизни бренной,
внутривенно -
изволь:
мчит пробившая стены
настоящих неволь
птица строк моих нервных -
затяжных и падучих,
звёздам вторя - летучим
сквозь жиров
вечных тучи,
вне продажных,
обжитых пигмеями повторений
стихотворений
со штемпелем: "Гений
творил!",
вне основ
ниш бумажных
с зарплатой
и фондовой кухней -
примазывания светил.
Всем понятно,
о ком
и о чём
я сейчас говорил?! -
Эх, дубинушка, ухнем! -
по трупным
на теле поэзии пятнам,
тем самым
о силе поэзии
традиционно растущей
не к пьедесталам
мирского расхвата
идущей,
но бьющей
крылами всех фениксов и симургов**
по пудрам
желудочно-мудрым
журнальных и премиальных ликургов*** -
говоря целокупно.
Да простится
мне злобность
по отношению
к лицам,
чья прилипчивость к пьедесталам стала илом на дне,
от которого хуже не стало -
стихосложения русского,
обходящееся без публикаций
в консервативных толмудах,
без оваций,
распределяемых по знакомым -
вольноречивое
чудо...
Да сгинут
пилаты палат -
в рамки втиснутых пений,
поэзии, небу кричащей вне страха от боли, как Иов -
иуды!
Да будет,
как Богу угодно!
С улыбкою Будды
гляжу я на мутную воду
текущих развитий литературной свободы...
Судьбинным крылом,
высотою глубинной
перекликаюсь со всем, кровным сердцу,
вневременным, кругосветным, лирическим небосводом -
поэты великие
мне - собеседники, единоверцы,
а не присыпанные нафталином
баек о близких знакомствах дельцов-подхалимов,
в шкафах ренегатов,
разрекламированные,
почитаемые
и не читаемые
книги...


---------------------------------
*
"Ястреб пегий, гость средневековый,
видит всё – но ничего не помнит,
помнит всё – но этого не знает,
– тёмное бесцветное пространство
загребая ветхими крылами."

(Юрий Кублановский, "Божье сердце – над Шварцвальдским лесом..." 1986).
Словосочетание "загребая крылами" было произнесено в процессе выговора мною стихотворения и уже потом найдено по поиску в вышеуказанном произведении.

** Образ Симург имеет различную трактовку. Чаще она воспринимается, как вещая птица справедливости и счастья, но в некоторых мифах она является сторожем, восседающем на горе, отделяющей потусторонний мир.

*** В обобщённом смысле - законодателей.