Мы назвали его Фредди...

     Этим летом  в саду, на газоне, я нашла маленького бельчонка.. Рыжим пятнышком

пламенела его шкурка на темно-зеленом бархате свежеумытой травы. Солнце было в зените,

высоко  в яркой синеве царило оно, проливая свет на  круглые зонтичные кроны пиний, на

острые листья пальм,  лаская розовые,  белые, малиновые цветки рододендронов. От

солнечного света нестерпимо было смотреть на белые каменные плиты ступеней и садовых

дорожек. Полдень, Французская  ривьера, конец августа. День был хорош, казалось природа

и не помнит, что происходило ночью, как завывал и бился ветер, с какой яростью

набрасывался он на дом, стучал в ставни, рвал листву,  выламывал ветви деревьев и

огромные пальмовые листья. Нет-нет, ничего не говорило об этом, сад сиял, ничто не

тревожило листву, ни малейшего дуновения не проносилось с легким шорохом по верхушкам

лавров и кедров.  С утра в заботах, я и не успела посмотреть, какой урон нанес

безжалостный мистраль саду, но к полудню, убедившись, что садовник на месте, решила

показать ему дыру на лужайке. То ли крысиная нора, то ли где-то разошлась мягкая

пластиковая труба полива, и теперь вода вымывала почву. Решительным шагом направилась я

к месту, и не совершив и десятка их по газону, застыла, солнце ли играло, переливаясь

пятнами по траве, у меня ли в глазах замелькали  золотистые сполохи, но какое-то

шестое чувство заставило меня замереть на месте.  В траве рыжим блестящим комочком что-то

лежало.  Первая реакция – страх, что это, опасно, не опасно, а вдруг мышь?  Доли секунд,

и уже у меня на ладони крохотное тельце. Крысиная мордочка, закрытые глазки, длинный

почти что голый хвост, паучьи лапки. Возглас  изумления и жалости,  который я издала в

ту минуту, заставил садовников, поливальщиков и каких-то еще рабочих окружить меня. Они

смотрели на мою ладонь, точнее на того, кто  лежал на ней,  повторяя за мной:

«бельчонок,  бельчонок, совсем маленький, упал..»  И тут же садовник обнаружил еще три

тельца, лежавших неподалеку. Головы наши  задрались в небо, над нами гордо раскинула

свою крону могучая пиния, где-то там, на высоте пятого-шестого этажа было беличье

гнездо, разоренное в эту ночь ветром.  Из четверых бельчат дышал только один.

 
     В доме нашлась коробка из-под ботинок, тут же приспособленная под  временное жилье,

дети притащили кукольную посуду,  и возбужденные галдели рядом. Малыш почти не

реагировал, тяжело и редко дышал,  лежал мягкой тряпочкой на руке.  Где нам было в тот

момент понять, что он собственно еще и не может подняться на лапки,  младенец,   плюс

такое падение.  Первый же порыв – ехать в ветеринарную клинику.  Молодая докторша

удивленно рассматривала маленького, умещавшегося в двух пальцах, потом с сомнением

поглядела на меня, покачала головой,  сказав, что этот представитель дикой природы вряд

ли выживет, но что же, попробуйте кормить его молоком для котят из бутылочки.

Определила приблизительный возраст – две недели, глазки и ушки только-только открылись.

Подсказала,  что нужно будет делать массаж живота, так,  как это делает мать языком,

дабы избежать трудностей с туалетом. Вооруженные этой инструкцией, сомнением и банкой

сухого молока для котят,  мы вернулись в дом. Еще в машине, рассматривая с тревогой

питомца, мы заметили какие у него изящные лапки, особенно передние, и какие длинные

коготки,  уже сейчас острые, хоть  и очень мягкие пока. Вот так и получил он имя

Фредди,  да-да, именно в честь того самого героя.

     Пока мы ездили к врачу на опустевшую поляну прибежала мама-белка,  дети рассказали

мне, что она с жалобными криками носилась по дереву, иногда спускаясь к самой земле,

мечась по огромному  вертикальному кругу.  Но как, как было отдать ей бельчонка?

Подняться на сосну – не представлялось возможным, да и где оно, это гнездо, а если

упало, разметенное сильным ветром? Оставить  малыша на земле в надежде, что она будет

приходить и кормить его, но и это не верно, люди, что могут растоптать, кошки и вороны,

да мало ли врагов и непредвиденных несчастных случайностей, а главное, что и сама дикая

белка не рискнет заниматься воспитанием потомства на земле…Так он поселился с нами.

Теперь все вертелось вокруг младенца.  Кормить по часам,  но как самый настоящий

младенец, находящийся на свободном грудном вскармливании, наша детка не желала есть по

часам. Он просыпался по одному ему ведомому графику и требовал внимания, ласки, тепла,

любви, еды.  Плакал громко и жалобно, резким высоким голоском на одной ноте.  Первые

два дня он был в шоке,  кормили и поили буквально насильно из пипетки, ни о какой соске

не могло идти и речи, он просто не брал ее.  Вливали по капле водичку, молочко.

Массировали животик, держали часами за пазухой и в ладонях, согревая малютку, и таяли

сами от нежности и умиления. Постепенно бельчонок

научился сначала глотать молочко из пластикового шприца, а потом и соска пошла в дело.

Сначала нужно было его держать, контролируя все тельце, ну совсем как  ребенка, не

держащего еще головку,  но с каждым днем он набирался сил и опыта. И вот  уже две цепкие

передние лапки держат бутылочку, а мордочка вся в молоке, жадно и быстро сосет, тут же

захлебывается, чихает, снова сосет. Массаж живота, пописал, все остальное тоже, кажется

понос, что делать, в наших рядах паника, срочно к спасительному интернету, заваривать

кору дуба,  какие пропорции, сколько давать, четких инструкций нет, кроме того, что эти

животные обладают очень нежной пищеварительной системой в раннем возрасте. Все наугад, в

аптеке  коры дуба нет, зато в саду растет дуб. По очереди с няней встаем в шесть утра

кормить младенца.С каждым утром он все активнее и активнее, теперь, чтобы не случилось

беды,  на  ночь закрываем плотно коробку, предварительно проделав вентиляционные дыры по

всем сторонам, сверху придавливаем пузырьком с витаминами, чтобы не вылез, не упал, не

залез  куда не следует. Впрочем, малыш еще не ходит в настоящем беличьем понимании, он

еще ползает. Выпускаем на травку, тельце  беспомощно распластано, но любопытный носик,

выпуклые блестящие пуговки глаз не перестают работать. И вот вытягивается одна лапка,

затем подтягивается вторая,  лапки дрожат, еще слабенькие, не держащие его, но победа,

он это делает, подтягивается и переползает на несколько сантиметров, еще и еще. Теперь

ежедневные прогулки по траве на солнышке становятся ритуалом. Но что-то нужно придумать

с жильем. В доме идет ремонт, полно рабочих,бегают стаей дети, там и сям неприкаянные

вещи узлами и чемоданами, оставлять его на свободе – значит подвергнуть ненужному риску

быть растоптанным или раздавленным. И  я принимаю решение купить клетку. Огромный

магазин, неимоверное количество товаров для животных, в отделе с клетками пытаюсь

разобраться самостоятельно, но тщетно, призываю на помощь  продавца. «Клетку, мадам

спрашивает клетку для белки?  Нет-нет, это дикое животное, дома не живет, у нас не

бывает клеток для белок.»  Объясняю терпеливо историю Фредди,  но отклика не нахожу,  в

который раз обхожу ряды с всевозможными домиками для питомцев, повыше, пониже, пошире,

поуже, с прутьями потолще и  с тонкими, почти проволочными.  Но все не то, не то.  Пока

бродила между рядами натолкнулась на мужчину, искавшего какой-то корм, прислушалась к

его разговору с продавцом, есть, у дядьки похоже тоже живут белки, значит, все-таки и

здесь есть те, у кого эти дикие животные становятся домашними.  Извиняюсь и вклиниваюсь

в разговор, прошу совета,  счастливый обладатель аж  двух белок рассказывает, чем он их

кормит,  и о клетке тоже.  Наконец, во дворе магазина обнаруживается клетка-дом, которая

мне начинает нравиться. Она  большая, высокая, есть дверки на каждой стороне, прутья

солидные, окрашенные в синий цвет.  Решено, это именно то, что нам нужно.  Теперь

домик-гнездышко, деревянный ящичек с круглым окошком, поильник, колесо. С трудом

утрамбовав в разобранном виде новое жилище Фреддика в  мультивэн,  возвращаемся  гордые

и довольные собой.
 
     Какой же он трогательный этот дитеныш,  все еще напоминающий крысу ( что, впрочем,

не удивительно, отряд грызуны..родственники), сколько доверия в этом крохотном тельце,

в этих блестящих глазках. Больше всего на свете он любит после еды устраиваться на

ладони и, свернувшись калачиком, спать, и я клянусь, что он умеет мурчать, совсем тихо,

почти неслышно, но слабая и нежная доверчивая волна вибрирует от центра ладошки до

плеча, почти приводя меня в экстаз, вызывая слезы. Спит. Тихо.  Осторожно  кладу

бельчонка в его коробку рядом с пластиковой бутылкой с теплой водой.  Я не знаю, что

говорят и считают знатоки животных, но наш  Фредди совершенно четко уже через две

недели отзывается на свое имя, вылезает из домика на шаги домашних, прячется, когда

рядом посторонние, но если я или няня рядом,  то вылезает все равно, с удовольствием

идет на руки. Играет, играет как котенок, треплет рукав футболки,  бегает по тебе, как

по дереву, к чему, кстати, нужно привыкнуть, коготки окрепли,  и теперь это

чувствительные иголочки,  забирается  на голову,  ему нравится возиться с волосами,

видимо  они напоминают ему  что-то свое, родное.  Выпускаю малыша побегать по кухне,

любопытство пересиливает все, вверх-вниз, туда-сюда,  по полкам, стульям,  так и

мелькает рыженький огонек, но стоит позвать, и он бежит к тебе, забирается на протянутую

руку. А однажды залез в шкаф и сильно напугался, темно, да еще какая-то кастрюля имела

неосторожность громыхнуть,  я думала, забьется от страха в угол и не вытащить, но нет,

как пуля выскочил он  на зов по руке.  Иногда беру  его на свой рабочий стол, среди

бумаг, счетов, прочей бухгалтерии и компьютера Фредди чувствует себя вполне

свободно. Ему нравится играть мелкими предметами, исследовать пространство,  и как же

он меня удивляет, когда совершенно точно понимает, что можно, а что нельзя. Пытается

грызть провод, мягко отбираю, говорю, нет-нет, Фредди, это грызть не стоит,  на третий

раз он оставляет провод совсем, пытается забраться под толстые канцелярские папки,

аккурат там, где достаточно большая щель между ними и столом,  куда он может упасть,

возвращаю его обратно,  говорю, играй здесь, малыш,  и…хотите верьте, хотите – нет, но

он оставляет свои попытки..

 
     Утром или днем, когда все мы собираемся в кухне, как бурно выражает он свою

радость, как юлой вертится на одном месте, бьет хвостом и..на маленькой умильной

мордочке написано: «Ну, возьми же скорее, иди сюда, иди!»

     Незадолго до отъезда я решила, что нужно переводить  дите на твердый корм. В

интернете вычитала, что белки кормят молоком потомство до пяти-семи недель.Что ж,

Фреддику похоже около пяти недель уже есть, нам нужно уезжать, а заниматься кормлением

зверька из бутылочки вряд ли кто-то будет. Усваивать в раннем возрасте молоко и фрукты

одновременно белки не могут, а фрукты - должны стать серьезным подспорьем в ежедневном

рационе бельчонка, и мы начинаем постепенно добавлять в его еду толченные кедровые

орешки, убирая молочную смесь. Знаете,как он искал бутылочку, как присасывался к пальцу,

чмокал, но приходилось крепиться, за то к кедровым орешкам  были присоединены грецкие,

которые рыжик тут же оценил по достоинству, а затем и фрукты. Зубки у бельчонка

поначалу  только  передние два резца, обозначенные тонюсенькими мягкими ниточками, но

уже где-то недели через три-четыре  они стали тверже и острее, появились боковые.

Теперь он  как настоящая белка держит орешек в передних лапках и смешно–смешно

грызет его. Сразу вспоминается сказка «О царе Салтане».  Хвост начал пушиться,  Фредди

научился прыгать и скакать, как и его дикие собратья в саду.  За два дня до отъезда мы

опять посетили ветеринара,  она была удивлена нашим успехам, но еще раз утвердила меня

в мысли,  что выпускать малыша на свободу сейчас нельзя, грядет осень-зима, добывать

корм он сам не умеет,  в природе дикие белки патронируют свой выводок до шести-семи

месяцев. Взять его с собой? Какие только варианты мы не перебрали, положить его просто

в карман, спрятать в складках необъятной  юбки-штанов,  везти открыто, рассказывая его

историю…Но все варианты явно не тянули на беспроигрышные…Оставалось только одно-

расставание.. Конечно,  я знала, что за ним присмотрят, накормят, уберут клетку, сменят

воду, даже пообщаются чуть-чуть,  но каково это – сознавать, что ждать-то будет он

именно тебя, а ты не придешь, оставлять того, кого приручил..., или может быть того, кто

приручил на самом деле тебя??..Утро отъезда было печальным.

Фредди все-все понял, почувствовал, он не прыгал как обычно по клетке, приветствуя и

встречая нас, он просто сидел на стенке, проталкивая носик между прутьями. Я открыла

дверку,  раньше малыш всегда бросался к выходу, требовал играть, а теперь он просто

забрался на руку, держась за мой большой палец обеими лапками,  ласковая мордочка

грустила, и Фредди не хотел уходить, не хотел отпускать  меня…


     Теперь  я здесь. Регулярно получаю весточки о  нем,  мне присылают фотки и

небольшие фрагменты видео,  малыш еще подрос, хвост его окончательно распушился, он стал

настоящим красавцем… Но я по прежнему беспокоюсь о приемыше,  кормят ли его, есть ли у

него водичка, разговаривают ли с ним хотя бы раз в день?  Вспомнит ли он меня,

маленький  рыжий бельчонок, не умевший  ползать и самостоятельно есть?