Ливень

 Тяжелая капля на старый орех упала с небес, предвещая потоки.
И вешнюю музыку струй дождевых. В холодном паденьи жестоки
те нити к поникшим цветам волнующе-синей сирени, что сыплет
соцветья, а зелень листа сливается с серым…
 
 Свирелью – живет этот дождь в моей Мокрой Душе, а в лужах
звучит обертоном. И клонится ландыш душистый к земле, себя
отдавая с поклоном, стремящимся бурно-рожденным ручьям.
Потокам прохладным и пенным.
 
 Озон. Свежий вздох. И, подобно цветам, я с Миром сливаюсь.
Как бренны, становятся будни средь толков да дел, бесед,
средь мятущихся судеб... Дождь льет и шумит. Наш земной передел
– наивен, и странен, и чуден.
 
 Качаются ветви сирени. С кустов срывается пена соцветий.
А старый орех молодиться готов, даря ароматы. Столетий –
технический ход, металлический лязг, да угля глубокие копи - 
ничто. Не останется след их у нас, как дух. В невесомом полете
- душа запоет лишь от линий дождя, от Солнца, что мир согревает,
на смену густой пелене приходя из капелек влаги. Играет,
умытая зелень, святой Чистотой и манит своим Совершенством.
 
 А лужи стоят, в них питанья исток – та Пыль, что наполнена
Детством.