Свет

Для концентрации раскрашенного вкуса,
Я свил в душе раскидистый букет,
Он вволю был залит бальзамом мусса,
Блестел изюминкой его волшебный цвет.
Ведь мир своим обширным видом мает,
Глядит величьем белым свысока,
Он с детства добрым папой процветает,
А с возрастом вершиной потолка.
В нем будто что то хитрое пророчит,
Он умным видом льет резон страстей,
Что для него все просто, между прочим,
А я дурак его запутанных речей.
Уверенность его глаголет строго,
В своем уверен толке он сполна,
Да…знать ума в нем очень много,
А я глупец знать в оседланьи ишака.
А может мне он голову морочит,
Откуда знать, что он большой мудрец,
Ведь я не знаю толк, а он хохочет,
С припрятанной обманкою…хитрец.
Но большинство людей добры в мирском приюте,
В просвете солидарного словца,
Знать мы живем все славно в абсолюте,
Законом прав морального венца.
А вдруг из них никто закон не знает,
Ступень их мудрости совсем не велика,
И счастье в полноте не процветает,
Вот слезть бы мне с тупого ишака.
Пройтись по мерке всех стереотипов,
Путем логорифмических наук,
В созданьи обосновленного типа,
С названьем «Эксцентрический паук».
И свяжет он все древо паутиной,
Моральной прихоти с свободы ишака,
С начальной темы загустевшей глины,
И вылепит прозрение штыка.
И скажут все тогда с улыбкой ясной,
Вот это наш родной стереотип,
И счастье зарумянится прекрасно,
И жизнь в законе славы зазвенит.