Девушка со сложенными крыльями

Мне иногда кажется, что будь у человека крылья – жизнь была бы намного проще…
Мы могли бы улететь в ночь, а к утру вернуться домой…
(с)

Трудно сказать, когда я отправилась в свое первое путешествие. Вроде бы это было с подругами, когда нам было лет по семь. Мы облазили весь наш далеко не самый маленький сад и мама потом долго-долго ругала меня за то, что я порвала новое платье. А вы когда-нибудь пробовали залезть на дерево в тройной юбке, да еще и со слоем рюшей и кружев? Уверяю, что это не так уж и просто! Так вот, моя жизнь всегда была одним сплошным путешествием. Я никогда не могла сидеть на месте. Постоянно что-то выдумывала, куда-то сбегала. Исключением были только вечера у камина, когда я и мама сидели у огня, перебирая содержимое старой бабушкиной шкатулки. Мама говорила, что я пошла в бабушку. Она, известная во всем мире путешественница Эдель Дерайн, прославилась тем, что исколесила почти всю страну, побывав в самых немыслимых местах, на самых крутых склонах, в самых глубоких пещерах. Она была везде – от и до, и всюду искала какой-нибудь сувенир в свою коллекцию.
- Вот это камень с горы Энай, - говорила мама, крутя у меня перед носом небольшим кусочком искрящегося, словно первый, снег камушка, - Бабушка рассказывала, что на западном склоне той горы их дюжины и, когда заходит солнце, его огненно-алые лучи отражаются в них и, кажется, словно вся земля под ногами горит.
Я брала из её рук этот камень и с упоением разглядывала каждую из многочисленных граней, на которых плясали отблески камина. Я любила бабушку, хотя видела её всего раз в жизни. Она умерла от какой-то неизвестной болезни, когда мне было всего два года. После её смерти у нас с мамой ничего не осталось. Ни денег, ни даже собственного дома. Наверное, поэтому она всегда с такой неохотой доставала мне эту шкатулку с самой верхней полки. Отца у меня не было, как и дедушки, поэтому мама не придумала ничего лучше, чем выйти за состоятельного банкира. Отчим был хорошим человеком, но его жизнь – жизнь в большом богатом доме, извечные платья в рюшами и расфуфыренные дочери соседей(я уж не говорю об их сыновьях) выводили меня из себя. Меня звала дорога… Как и бабушку.

Я замолчала и, последний раз затянувшись, выбросила сигарету в открытое окно, даже не удосужившись её потушить. Опершиеся на подоконник локти уже начали болеть, но мне было все равно, мой взгляд и мысли были целиком где-то там, за лесной чащей, которая разделяла меня с моей следующей целью.
- Жаль твою бабушку, Лиз, - вздохнул Дюк, выметая за порог весь собранный по кабаку мусор.
Я краем глаза посмотрела на него и запрокинула голову, глядя в бездонную звездную пропасть ночного неба. Вот уж лентяй каких мало.
- А мне не жаль, - улыбнулась я так искренне, как только могла, - У неё была очень интересная жизнь, в которой смерть лишь один маленький отрывок всего повествования.
Дюк на секунду замер, удивленно глядя на меня, и продолжил свое нехитрое занятие, неодобрительно поцокивая языком.
- Опять заговорила заумными фразами?
- Такая уж я уродилась… - почему то получилась весьма грустно, даже несмотря на улыбку, и чтобы хоть как-то скрасить это, я быстро развернулась лицом к парню, - Я рассказала о себе, так что теперь твоя очередь!
Дюк, явно не поняв моего внезапного воодушевления, просто пожал плечами.
- Мой пра-пра-пра-дед купил этот кабак и с тех пор он передается из поколения в поколение, - он многозначительно повел глазами, описывая такой большой круг какой только мог, - Отец моего отца был его владельцем, и мой отец. И я тоже буду.
- И тебе больше ничего не хочется?! – удивилась я.
- А тебе?- лучистые синие глаза смотрели внимательно и по-особому хитро.
Встречный вопрос застал меня врасплох. Мне? Хочется ли чего-нибудь?
- Нет, - как можно увереннее ответила я, отворачиваясь к окну, и снова поставив уже порядком затекшие локти на подоконник, - Наверное…
Отчего вспомнилась бабушка. Я её совсем не помню, но образ вечно неунывающей искательницы приключений Эдель всегда был в моем сердце.
- И вообще, ты некогда не путешествовал, тебе не понять, - отрезала я, высунувшись в окно так, чтобы не видеть почему-то сильно раздражающего лица Дюка, - Это… это как будто у тебя в душе постоянно какая-то необъяснимая тяжесть, словно что-то давит на тебя, подгоняя сорваться с места и уйти как можно дальше. Быть в пути, чтобы ветер гнал тебя от мирской суеты, подхватывал тебя и нес, и…
- Вот так? – послышалось над самым ухом и крепкие руки оторвали меня от пола.
- Пусти! – испугано взвизгнула я, заливисто смеясь и для правдоподобности даже ударив парня в плечо, не сильно конечно, - Я может высоты боюсь…
- Хороша путешественница, - засмеялся Дюк и вместо того, чтобы поставить меня на ноги, усадил на подоконник, - Ты не договорила, - вновь улыбнулся он, - Нес и что?
Моя минутная радость мигом растаяла, уступив место, как говорила моя мама, романтической грусти, так свойственной всем любителям странствий.
- И когда ты достигаешь своей цели, душа словно вырывается наружу от избытка эмоций, отправляясь в полет. Словно у тебя вырастают крылья…
Я посмотрела на Дюка и, встретив взгляд синих глаз, тут же отвернулась. «Как небо» - с улыбкой подумала я.
- Подожди секунду! – неожиданно встрепенулся он и мигом скрылся на лестнице.
Я лишь горько усмехнулась, несколько секунд неотрывно глядя ему в след. Куда это он? Может, решил сбежать? Еще одна горька усмешка. Что ж, и этот не выдержал моих бредней. Ничего, переживу. Я спрыгнула с подоконника на пол и огляделась. Уютный небольшой кабачок. Давненько я в таких не была, да и вообще интересно есть ли на свете еще хотя бы один такой же? Такой же уютный, почти как родной дом.
- Вот! – Дюк буквально слетел с лестницы и в два прыжка оказался за моей спиной, - Мне в детстве одна гадалка сказала, что моей суженой будет девушка со сложенными крыльями, - он протараторил это так, что я едва смогла разобрать слова, - Я думал шутка, а тут ты …
На мою грудь, слегка позвякивая о тоненькую металлическую цепочку, лег кулон. Маленькие снежно-белые крылья отражали тусклый свет ламп кабака и словно светились изнутри.
- Она велела отдать тебе это.
- Как красиво… - выдохнула я, чувствуя, как кончаются слова, и захватывает дыхание.
- Лиза, останься, - тихий нежный шепот возле самого уха.
Он словно обжег меня, и я отшатнулась в сторону, снова стараясь не смотреть на этого человека.
- Не могу! К завтрашнему вечеру мне надо быть у горы Энай, - коротко отрапортовала я, сжав кулаки.
Что-то начало душить изнутри, и я прикусила губу, из последних сил стараясь не давать волю чему не надо.
- Куда ты спешишь? – непонимающе спросил Дюк, не сводя с меня умоляющих синих глаз и пытаясь снова подойти, но я медленно отступала к дверям, - Не уходи, еще день, дай мне еще один день, на прощанье…
- Хорошо, - пряча подступившие к горлу слезы за непреклонной твердостью, бросила я и скрылась за дверью.

… Солнце медленно садилось со стороны западного склона горы Энай. Бабушка была права – он и правда будто весь в огне. Но и не только он… Я бросила рюкзак на землю в надежде, что мне станет легче. Но нет, сковывавшая душу тяжесть была намного-намного тяжелее всех моих пожитков вместе взятых и под её грузом я рухнула на землю. Я сбежала. Я не сдержала обещание и ушла, даже не попрощавшись. Я… Я испугалась. Испугалась, что кто-то сможет отнять у меня то единственное и неприкосновенное, ради чего я всегда жила – мою свободу. Я взяла кулон в руки и, сжавшись в комок, тихо заплакала. Но уже поздно… Мои крылья сложились и уже вряд ли снова расправятся. И эта невыносимая тяжесть теперь всегда будет со мной. Потому что нет ничего тяжелее сложенных крыльев.