новый Улисс

;Сколько дней или месяцев,
За бортом соленое месиво.
Только время на веслах
Ветер запутался в космах,
Не найдя горизонта.
И не вспомнить название порта.

Когда снова выходишь в море,
Кажется, что большее горе,
Если встанет глубокий штиль,
Незримый, как адмиралтейский шпиль,
Тонкий, как та игла,
Что небу звезду дала.

И когда ударит корабль волна,
Отзвуком "здравствуй!" или "больна..."
Парус наполнит сырой норд-ост
Твоим мертвецам не хватает кос
Аид, твой чертог для меня забыт
Ты только слово, как трилобит
;Уползает тысячи лет назад,
Заставляя камень запомнить взгляд

Когда снова в море, то память вдруг
Забывает, что надобно бросить круг
Утопающему, как на гроб -  печать,
Да и плаванье заново не начать
Сколько дней в пути, только лунный диск
Соглядатай, и ночью из трюма писк
Толи крысы, толи нетопыря,
Что летит против ветра,
И если бы не заря,
То покрыл бы Гектора воплями гекзаметра.

И когда Фаэтон окунет хрусталь
Колесницы в Стикс, то придёт печаль
И не вспомнишь того, что не сказано птицами,
А хотел бы сказать.
И никогда не верь гаруспициям,
Из клубка Ариадны
Шарф не связать
Отчужденная благодать...
Но не тонет Арго, скрипят уключины
Вытряхнув соль из дырявой брючины
Взгляд на восток, не меняя курс
Бороду щиплешь, китовый ус,
Тем ценнее любого каната,
Что покупать не надо.

В море золото, под натиском серебра
Теряет цену, которую б не дала
Торговка в новый базарный день
И деньги приобретают тень
Скорее пригожую кипарису,
Чем в полутьме Парису.

И когда огибаешь весь горизонт,
Суша кажется островом,
Но только горящий понт
Стремится сравнять родину с остовом
Нас всех обманул Меркурий
Моя струна, привыкшая к ариям
Расходится криками "Да пошел ты на!"
Значит хор - лишь остаток армии.

Я вижу Итаку, мой хрупкий сон
Нарушит скрип парусов, шум волн,
Что бьются о берег не той земле,
О какой не мечтал Рабле,
Где хотел бы лежать я, но Аполлон
Вернулся за лирой, покинув трон.
Значит я все ещё окрылен
Не Купидон - Икар,

Новый Улисс, да не видно лиц
Арго у ручья, да ладья ничья
Стоит на брегу - не отдать врагу
И море его не терпит.