Холода над землей, холода

Холода над землей, холода,
Птицы осени желтые перья,
Ах, ноябрь, зимы подмастерье,
Режет небо алмазом вода.

Ты остывший, но все же живой,
Есть душа в перламутровом хрусте
Тех снегов, и в сиреневой грусти
Ледников над увядшей травой.

Знаю я, этот мел неспроста
Забелил, запорошил поляны,
Он залечит глубокие раны,
Что горят красной кровью листа.

Больно полю от колких дождей,
Луг, как лебедь, сломал свои крылья,
Успокоится сердце ковылье,
И срастутся крыла лебедей

От холодных, но мягких бинтов,
От пурги, пусть пока еще редкой,
Ты метели целебной таблеткой
Дать израненной роще готов.

Чтоб березу забыл юный клен,
Та березонька ввысь поднималась,
Но от буйного ветра сломалась,
Что по осени зол и силен.

Он утихнет, и сердце уснет,
Ничего, что оно одиноко,
Снег запрячет печали глубоко,
И залечит тоску синий лед.

В кисее перламутровых вьюг
Клен забудет о той, белоствольной.
Ах, и мне этой осенью больно,
Отчего? я не знаю, мой друг.

Оттого ли, что в серую мреть
Мне родная сердечко разбила?
Но она никогда не любила,
Так чего же об этом жалеть?

Но жалею, жалею и рвусь
К холодам и к метелям суровым,
Чтобы снежным покровом метровым
На душе убаюкало грусть.

Ах, мы, люди, забавный народ!
Мысль сильна, только силою задней,
В жар хотим, чтобы было прохладней,
А зимой – чтоб растаял весь лед.

Я прошу в этих строках больных
Не тепла, а покоя хотя бы,
Залечи мою душу, ноябрь,
Чтоб дожить, доползти до весны.