Анализ структуры системного реестра

Образ нашего мира.
 
Притих цвет умбры, земляной зелени
тени с губ срываются в глухой дремучий вереск – он мертв.
Усыпан цветами до самых  дымовых труб
пахнут пылью отцветших – имбирные ветви.
На гладких стенах отточенто невнятные цветов образы
сливающиеся кадры заросшего пруда, железной кровати,
удаляющейся в белом платье женщины – в белом
лезвия ландышей – гипсовая маска.
Требование иных проекций, разорвав перфорацию,
выделиться среди лохмотьев мха – заросшей колеи
полузнакомого выросшего из своих одёжек ландшафта.
Совершенно иной – дыханьем приступивший вплотную мир.
Выбитый кафель взрывной волной – прикрыться по-детски рукой,
лечь ничком – ждать, когда осядет пыль – рассеется дым.
Видно как он уходит в разверстое жерло туннеля – всасывая привычные образы.
Давно уже – наше обычное окружение.
И уже не пугает вид крови, только раздражают крики – фокус не боли,
а скорее ужаса одиночества.
У него дрожала рука, я ему прикурил сигарету. Рана небольшая, перетянул
ее чуть выше колена его же ремнем. Подумал – мне опять повезло.
Откинул его на стену, под ногу подложил обломок кресла – он пытался
уклониться от рук – Да сиди, ты – больней уже не будет.
Да мне не больно – мне смешно. – Ну да, это шок – только громко не смейся.
Видишь, кому-то хреновей пришлось.
У женщины весь левый бок  в мелких осколках стекла
– Не трогайте – потерпите, и не касайтесь лица – пусть кровь потихоньку идет.
Мягкие ткани – уязвимость плоти – не существа души.
Ей снова и снова что-то открывается –против нашей воли.
Она всё принимает в себя или вспоминает самое себя – и боль и утрату.
Оружие судного дня – недели – месяцев. Выражение невнятного бунта.
Удар по времени – словно оно не может нашарить самое себя и движется
сомнамбулой. Утеря симметрии – но это тоже образ – образ нашего мира.
Как на кодаковкой пленке, с уклоном в синее – раздирающего лёгкие, едкого дыма.