Притча. Баллада о камнях

На этом диком берегу  не утихает  двух стихий извечная  борьба,
Могучий    спор  меж  ними,  кто  упорней  и сильней,неразрешим,
Но окончательно     не   побеждает в нем  никто и никогда,
При этом    каждый   понимает,  что другой неодолим.
За  ними  наблюдает    ветер свысока,
И  изредка подыгрывает   им.

Одна, из  них, изменчива, подвижна,  ни мгновенья ей  покоя  нет,
Течет,  бурлит,  искрится  как…,   а  в прочем и была она вода.
Другая,   величава и давно  уже  нашла  на  все   ответ,
И   в знании  простом  своем   тверда    она,  всегда.
Известно  ей, что   только в кувшине  вода  имеет форму,
А  потому необходимы  океану  берега.

И  днем  и ночью  бурный  океан  бессмысленно  терзает  сушу,
Пытаясь  в  форме  этой,  ненавистной,  что - то изменить,
В мечте  самоубийственной,  безумной  - « Я ее разрушу!
Я вырвусь из  ее   оков,  хочу  свободной  быть».
Но знает  время  всех  стихий   царица,
Что  друг  без  друга  во вселенной  этой  им  не  жить.

Два  друга валуна на бреге том, 
У кромки  океанского прибоя,
Лежали  на песке,  и это был их дом,
И только дом   и ни  что другое.
Грохочет,  двух стихий соревнованье,
И не видать им  никогда  покоя.

Обкатан  ветром и морской волною,
Валун – увалень, равнодушный  эгоист.
Плевать  ему  на всех,  доволен  он собою.
От   солнца на макушке,   водоросли лист.
 С  него стекает океан, и он беспечен и  спокоен 
И  сам   себе  он  хор, оркестр и  солист.

Другой  обломок  от могучей,  царственной скалы.
 Смесь каменных  пород, и  родословных      версий,
Он весь из  граней, а его  бока  как лезвие остры.
Все   тело  в  шрамах,  сколах    и      отверстий
Насквозь   насыщен     солью  моря  и  земли,
Он  с жадностью  следит  за   ходом   этой    пьесы.

И  в некий  день,  который  оказался  не светлее  ночи,
 Взбесившись  океан     покрыт  лишь белой пеной,
Исторг  на  сушу  что – то  твердое   « кусочек»,
( Все  «постоянное»   враждебно  «переменной» )
Была    большая   «щепка»  та  пиратский  галеон,
И люди в нем  оглушены морской геенной.               

Был  экипаж   к тому ж  испуган  и растерян.
В неравной схватке  этой  ночью   со стихией,
Железный  якорь был  оторван  и потерян,
И  воля  волн  свершалась  все   безжалостней,    глумливей,
Но  ветер,  в этом безрассудстве,   перестал  им  помогать,
Позволил  спрятаться   суденышку   в  морском  заливе.
 
С  тоскою, моряки осматривают  каменистый   берег.
Уже  зашиты  паруса,  забита  кляпом  небольшая  течь,
Потерян  верный  друг, но кто  его заменит,
Кто будет их покой и сон  теперь стеречь.
Он с ними  был,  в победах  и беде.
Он  был одним  из них, он понимал их речь.

-«Давай  дружище»,  провожая  за  борт,   говорил ему  матрос,
-«Исполни  кодекс  боевой дружины».
И якорь, из последних  сил,  натягивая  трос,
Держался  лапами за дно морской  пучины.
Он знал,  один  за всех и все  за одного……..
Теперь  покоится   на  дне   безжизненной  равнины.

-« Остроугольный  камень,  нам  теперь его заменит,
Берем  в команду,  становись  на вахту».
С тех пор  он  с ними  все невзгоды делит,
Не  медля,  стал  своим,  по сути, и по  факту.
Рожденный у волны,  ее  он  нравы знает,
И день, и ночь  теперь   он  охраняет  яхту.

Готов  с  командою  к любой  морской  войне,
И   в ближний  бой.  Готов  открыться   для картечи.
Он  также  свой  на океанском,   мрачном   дне,
Ждет  с  нетерпением  и  желаньем  этой  встречи.
Он  слышит  гул   далекой  и родной  земли,
Ему понятен  смысл  ее   подводной  речи.

Прошли  года,  старели,  умирали   люди, корабли,
Их  призраки  теперь  бродили  только  по ночам.
Как  прежде  вечно   бился  океан о берега  земли,
Земля    остановить была  не  в силах океан.
Но   Камень   наш  был   также  крепок  и могуч,
Ему  Богами дар  бессмертия  был  дан.

Однажды  буря  принесла, чрез  множество   барьеров,
Останки корабля, опустошенного,  давно уж не живого.
В бою погибла  вся команда  гордых   флибустьеров,
 Возможно,   камень выполнил задачу  рулевого,
Но  только  оказался он в том самом диком  месте,
И не было на океанских  берегах  подобного   второго.

Увалень-камень, на песке у  синей кромки  моря,
По-прежнему  лежал и нежился  на  ярком солнце.
Завел себе других друзей,  таких  как глины комья,
И  время  крало  у него,  то  кременя  кусок,  то волоконце.
Когда ж  Остроугольный  рядом  с другом  оказался,
Не  сразу опознал товарища,  в  красивом    незнакомце.

Воспоминанья  между  ними   словно  бабочки порхали.
Один   поведал  всю  свою  морскую одиссею,
Другой,    внимательно  следил,   за  смелыми  словами,
Но возражал,  - «на суше  нынче   безопасней  и   вернее.
Вот  я лежачий камень, под меня вода не затечет.
Конечно,   постарел,  растрескался, но я об этом  не жалею»

В  компании  же,  что приносилась, пеною морской,  на  пляж,
Стал  гордо  «вспоминать»   «свою  морскую  славу».
Все чаще  хвастался,  как  брал противника на абордаж,
Как  защищал в морских боях  свой  крейсер  и державу.
Был  ранен,  награжден,  отмечен был за смелость и отвагу.
И  тихо засыпал,  когда  креветки и рачки что жили  в нем
  Баюкали  его под  шепот   «Браво, Браво»!