Мой друг Колька

  Кольку убили. В России такое случается часто. Уголовного дела, менты не открывали - убили уголовника. Гематома на голове, огромных размеров на затылке, заключение экспертизы - упал. Это нормально. Люди часто падают. Похоронили Кольку рядом с братом и отцом, все прожили по сорок лет, Колька прожил сорок один. В российской глубинке редко доживают до сорока лет.
  Мы с Колькой были хорошие приятели, можно бы было сказать друзья, но в той жизни, где мы с Колькой жили, понятие дружбы не котируется, ее просто нет. В России такое бывает, особенно там, где люди живут - по понятиям. Мы знали друг друга и раньше, но я жил постоянно где - то, только не в родном городе. Домой к матери с отцом я приезжал часто. Я любил свой город всегда, у меня было много друзей. Я был компанейский парень, неплохо зарекомендовавший себя в блатной среде. Жил всегда взволнованно, мне это просто нравилось. Там где я был прописан, я был образцовым комсомольцем, но стоило мне было покинуть город, где я официально проживал, меня что - то сразу преображало. Я в этом плохого ничего не видел, все списывал на возраст, дескать повзрослею - поумнею.
  Мы с Колькой скентовались крепко во второй половине 90 - ых. Время было - наше.
Мы жили. У нас были общие интересы, но об этом позднее.
У Кольки было три судимости. Две последние статьи, ножевые. Последняя жертва умерла в больнице, но экспертиза признала, что смерть наступила в результате врачебной халатности. Кольку отправили в СИЗО, в город Александров. Время было такое, менты чего - то ждали, собирали компромат и сведения на бандитов и уголовников. Бандиты и угловники наоборот, видя ментовский либерализм раскручивали свои обороты. Именно тогда прогремели первые загадочные, а порой открытые выстрелы. Братва начала осваивать кладбище. Бары ломились от нашествия бандитов и проституток, а на местном жаргоне, просто ****ей. Шафутинский, чуть позднее Круг и Иван Кучин стали идолами блатной музыки, среди такой же блатной публики. Люди сходили с ума, цена человеческой жизни, обесценилась. В России такое и раньше было.
  В один из вечеров в центральном городском баре, за одним из столов, шла обыкновенная пьянка. На столе стояла водка, лежала закуска и лежал на столе нож.  В криминальной среде есть неписанное правило, когда идет пьянка, то ножи со стола убираются. Но не все - же, живут по правилам.
Колька тоже находился в этой компании. В этой - же компании находился и вышибала бара, развитой молодой человек, бывший афганец. Был затронут философский вопрос, почему, уголовный элемент всегда пользуется ножом по подлому, втихаря, или сзади?
А в открытую ударить ножом, слабо. И сказано это было афганцем и вопрос был направлен Кольке. Афганец продолжал - вот Колька тебе нож и нож лег в Колькину руку, вот я и я стою перед тобой...
  Мы сидели с Колькой у меня, в родительском доме, пили чифер и болтали, ни о чем. В России часто говорят - ни о чем. Колька сам затронул эту тему, я никогда его об этом не расспрашивал. В той среде не любят любопытных, когда человеку надо, он сам все расскажет. Слава - Колька обратился ко мне - мне ведь жизнь этого афганца не нужна была, просто он поставил не правильно вопрос, вопрос не надо было конкретизировать на мне. Ты же понимаешь, кругом люди, вопрос встал - кто я, сейчас? Он меня справоцировал.
 Колька, как - будто решил душу очистить. Я эти вещи понимаю правильно, иногда надо выговориться. Но выговариваться лучше человеку постороннему, с которым у вас ничего общего нет, лучше незнакомому. Но еще лучше, вообще молчать! В России не любят молчать, особенно по пьянке, забывая, что главный твой враг, это твой язык.
  Я понял ситуацию так. Колька стоял с ножом в руках, перед ним был вышибала, как бы молча говоря - слабак ты Колька! И за всем этим происходящим наблюдала многолюдная уголовная толпа. Деваться, в такой ситуации, действительно было - некуда. И Колка ударил. Нет, он не ударил, он легонько ткнул. Нож вошел очень легко. После, когда экспертиза даст заключение, глубина раны оказалась равна длине лезвия ножа. При ударе, глубина раны на много больше, чем длина лезвия, при условии, если лезвие вошло на всю свою длину.
  В девяностых, голодные адвокаты бегали по СИЗО и искали себе на кусок хлеба. Один из таких адвокатов заглянул в камеру, где сидел Колька. К этому времени Колька уже знал, что терпила умер в больнице. Предыдущий срок у Кольки был шесть с половиной лет. Тогда пострадавший остался жив. Колька прикинул, благо математика здесь простая, червонец будет, это к бабке не ходи, тем более денег на адвоката у Кольки не было. В России у многих нет денег.

Продолжение следует.