Идиостиль, этностих и пр

Характерная идиостилистическая черта - признак относительной ограниченности. Какова характерная стилистическая черта языка Пушкина? А ведь он - безусловный идол всех последователей. Разница только в несоизмеримости таланта и свободы: адепты и эпигоны не способны выломиться из стилистической обскуры - а ему это ничего не стоило, потому что он не был рафинированным эстетом, а был живым и чутким, отзывчивым на естество природы гениальным произведением её, природы. Дороже изощрённой формы искусства ему был живой мир и живой человек со всеми их потрясениями и таинствами. Он мог, не выходя из михайловской комнатушки, жить в любом конце мира и  быть в любом человеке и языке, в любой самой экзотической точке космоса.

А закон стиха таков, что сугубо национален лишь тот стих, который уникальную музыку и пошиб национальной ритмомелодики передаёт. Поэтому и непереводимо абсолютно на иной язык своеобразие русского стиха, русской речевой ритмомелодики - как, впрочем, и любого иноязычья. Это и есть непередаваемый национальный образ самой речи, самого языка. В отличие от  вполне достаточной передачи смысла, философии, картины, метафоры, аллитерации, ассонанса, любой стилистической фигуры речи. Однако потому-то и возможно иноязыкому уловить своеобычность ритмомелодики чужого стиха, что он заметно отличается от его родной ритмомелодики. Вот ведь парадокс.

Золочёный червонец - это пошлость. В поэзии - это старательно опоэтизированный предмет, который и сам по себе поэтичен - в самой жизни и самой жизнью.  Вот в чём разница: прекрасное в жизни может стать предметом поэтического внимания, но не в прямом качестве своём, а в косвенной функции, уступая первый план и яркий свет тому невзрачному, что в полусвете, в отсвете прекрасного, само обретает неожиданную эстетическую ценность.

Часто хороший поэт и вовсе не переживает всей глубины им же сказанного или изображённого: эффект воздействия за него производят сами слова, язык, которые требуют от поэта лишь одного: найди нас и выставь по ранжиру и чину. А благодарные читатели или слушатели приписывают все заслуги одному автору, не подозревая, что мастер - это мастер, но божий ему дар - язык в изреченьи, в истеченьи себя сквозь неосторожно приоткрытое златоустье.

08.01.01