Сказочный Базар. Лунные часы 2

Пророческая страшилка из 70-х.
РИСУНКИ АВТОРА. ПРАВА ЗАЩИЩЕНЫ КНИЖКОЙ-ИГРОЙ "ЛУННЫЕ ЧАСЫ" ("ПЕЧАТНЫЙ ДОМ",2006г)

*   *   *      

ГЛАВА 3
          МЫ ЗНАКОМИМСЯ С БЕДНЫМ МАКАРОМ, НА КОТОРОГО ВСЕ ШИШКИ ВАЛЯТСЯ.
 С СУХОВОДОВЫМ И ЛЮБОПЫТНОЙ ВАРВАРОЙ, КОТОРОЙ НА БАЗАРЕ НОС ОТОРВАЛИ.
НАШИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА ЭТОМ САМОМ БАЗАРЕ,ГДЕ МЫ ЗНАКОМИМСЯ ТАКЖЕ С ТАНЦОРОМ БЕЗУБЕЖДЕНЦЕВЫМ И ФОМОЙ, КОТОРЫЙ ЖИВЁТ САМ СОБОЙ.

Шли мы, шли, потом из-за куличек выкатилось нежаркое сказочное солнышко и стало светло. Волк остановился, перестал смотреть в лес и уставился на нас.
Глаза его зажглись красным, шерсть встала дыбом, пасть приоткрылась и с клыков закапала слюна.
          - Жрать хочет, - сказал я.
          Волк кивнул и щёлкнул зубами.
Петрова взвизгнула, бросила поводок и спряталась за мою спину. Как будто, если Волк меня проглотит, ей будет какой-то прок от моей спины! А Ворон захлопал крыльями и закаркал:
          - Не в коня кор-рм! Волков бояться - в лес не ходить!

          Волк закрыл пасть, потянул носом воздух и потрусил куда-то, волоча за собой поводок. Мы поплелись следом. Правда, не особенно спешили.
Вскоре Волк скрылся из виду, а мы просто шли по следам от его лап и поводка.

          Волка мы догнали, наконец, в поле под кустом. Он облизывался и тяжело вздыхал, глядя в лес погасшим печальным взглядом. Теперь он был похож на обычного домашнего Полкана. Вокруг валялись обглоданные кости и пятнистая шкура.
          - Он, кажется, телёнка задрал! - прошептал я, - Смываемся, пока пастух не пришёл!
          - Полундр-ра! - согласился Ворон, - Пор-ра делать ноги!
          - Тише вы, - Петрова прислушалась, - Там кто-то плачет.

          И пошла на звук. Я с Волком на поводке и Вороном на плече потащился следом. Волк в ту сторону не смотрел и упирался, Ворон ворчал, сказочные часы тикали.
Но если уж Петровой что втемяшится...
          - Лес! - запрыгала Петрова, - Там лес!

          Но никакой это был не лес - просто три сосны в поле. Под ними, обхватив руками голову, сидел жалкого вида мальчик и всхлипывал.
С сосен на него то и дело срывались здоровенные шишки, звонко щёлкали по макушке. Всякий раз - прямое попадание, будто кто-то специально целился.
          - Эй, тебе же больно! Ты что там делаешь?
          Мальчишка прохныкал, что да, очень даже больно, но выбраться он не может, потому что заблудился.
          Заблудиться в трёх соснах! Это надо уметь.

БЕДНЫЙ МАКАР:

- Я мальчишка как мальчишка,
Только весь по уши в шишках.
Потому что шишки эти,
(будто я за что в ответе)
На меня все валятся
Да ещё и хвалятся:
Мол, попали ему враз
В темя, по носу и в глаз!

И сосновые, и еловые, и игрушечные...

Нарекли меня недаром
Бедным пастушком Макаром.
Во поле телят гонял -
Снова к шишкам в плен попал.
Будто бы в кошмарных снах
Заблудился в трёх соснах...
И, пока я здесь торчал,
Брат Фома телят украл...

Ой, спасите, помогите,
Где тут выход - укажите!

          Я протянул горемыке руку и выволок из этого странного плена.
          - Ты что, совсем глупый? - спросила Петрова, - Вон, сплошные синяки...
          Мальчик сказал, что он не глупый, а невезучий.

          Мы с Петровой переглянулись.
          - Так это твои телята?
          - Наши с братом. Нам отец оставил в наследство стадо. Я телят выращиваю, пасу, кормлю, а брат мясо ест да молоко пьёт.
          - Неплохо твой братец устроился. Тунеядец он у тебя и эксплуататор, вот что!

          - А наш Волк его немножко раскулачил, - вставила Петрова, - Телёнка задрал.
          Пастушок схватился руками за голову и опять зарыдал.
          - Не горюй, айда вместе к твоему брату, пусть нас ругает.
          - Вас он, может, и побоится, а все шишки всё равно мои. Ладно, я привычный, счастливого вам пути. Хоть спасибо, что из трёх сосен вытащили.
          И погнал телят домой. А мы пошли, куда Волк смотрит. Идём, а самих из-за Бедного Макара совесть мучает.
          Между тем румяное сказочное солнышко висело уже над самой головой. Я подумал, что здесь можно сказочно загореть и снял рубашку. Хотелось есть и пить.
Петрова ныла и пилила меня, что не догадался попросить в дорогу у Чьёйтовой бабушки хотя бы бутылку воды.
          Попалось нам копытце, полное водицы. Но Ворон закаркал:
          - Не пей, Качалкин, пор-росёночком станешь!
          Водица в копытце пахла спиртом.

          Я шёл и терпел. Петрова ныла, что надо было всё-таки испытать водицу из копытца, напоить хотя бы Волка. Пусть бы стал поросёнком, даже лучше.. Телят бы чужих не жрал...Только вот куда бы он смотрел?
          - В хлев и смотрел бы, куда ж ещё?

          Так мы переругивались, изнывая от жажды, и вдруг увидели реку. Это была настоящая сказочная речка: вода синяя, чистая, каждый камушек видно, песок золотой и серебряные ивы на берегу. Мы вдоволь напились, наплавались, нанырялись, и я поспорил с Петровой, что просижу минуту под водой.

          Но на тридцать второй секунде она меня вытащила с криком, что кто-то упал в реку с обрыва. Над водой в самом деле показалась чья-то голова и снова скрылась в полном молчании.
Туда-сюда. Будто поплавок, когда клюёт
Я подплыл - никого. Искал, нырял - бестолку.

          А Петрова тем временем бегала по берегу и звала на помощь.
Какой-то пижон, весь в белом, с тросточкой и в цилиндре, услыхав, что кто-то утонул, прямо в белом своём костюме и белых туфлях направился в воду.
Всё глубже, пока вода не накрыла его вместе с цилиндром, и пижон, таким образом, тоже исчез. С концами.
Сколько мы с Петровой не таращились на реку - никого. Был один утопленник, стало два.
          Лишь Ворон кружил над волнами и каркал:
          - Не зная бр-роду, не суйся в воду!

          Хотел я снова нырнуть на розыски, но Петрова в меня вцепилась, не пускает. Орёт, что обещала моей маме и всё такое.
          Пока я от неё отбивался, волны расступились, будто в каком-то кино, и появился этот белый тип с утопленником на руках.

          Утопленником оказался...Бедный Макар!

          Мы, конечно, удивились, но надо было не удивляться, а откачивать бедолагу, - это мы в школе проходили по гражданской обороне.
А когда Макар задышал и откашлялся, только ещё говорить не мог, мы стали благодарить макарова спасателя.
И опять удивились, потому что...
          Потому что тот вышел из воды совершенно сухим!
          И не просто сухим - складка на брюках будто по линеечке, на белых туфлях и цилиндре ни пятнышка. Даже белая гвоздика в петлице.
Цилиндр снял, поклонился - причёска будто только что из парикмахерской, а не со дна реки.
          - Непромокаемый костюм? Скафандр? - поинтересовался я, - А может, вы фокусник?
          - Если бы, - вздохнул пижон, - Фокусник, водолаз - это так интересно, романтично...Нет, господа, я всего лишь Суховодов. Тот, Который Всегда Выходит Сухим из Воды. Так что не стоит благодарности - для меня это была лишь пустяковая прогулка по дну.
          - Как это "сухим из воды"?
          - В прямом и переносном смысле, - он опять вздохнул, -Из любой передряги. Со мной никогда ничего не случается.
          - Но почему вы так грустно об этом говорите? Это же замечательно!
          - Ничего замечательного - скука смертная. Хоть бы споткнуться разок, ноги промочить! Мухи и те на меня не садятся. Мне завидуют, меня никто не любит. А чему завидовать-то? Я так одинок! Ни одного друга...
          - Давай мы будем твоими друзьями, - неожиданно перешла на "ты" Петрова, - Хочешь пойти с нами?

          Петрова мигом сориентировалась - с этим не пропадёшь.
Девчонкам такие нравятся - удачливые, одинокие и разочарованные. Они их, видите ли, жалеют.
          - С превеликим удовольствием! - обрадовался Суховодов, сообщив, что всю жизнь мечтал отправиться с друзьями в какое-либо увлекательное опасное путешествие. А узнав, что мы ищем Тайну, ещё пуще обрадовался и сказал, что если мы её найдём, то, может, и он узнает, как сделать, чтобы окружающие ему не завидовали и его любили.
          - А я бы спросил у Тайны - почему я такой невезучий? Даже утопиться не сумел.

          И воскресший Бедный Макар признался, что не случайно упал в реку, а бросился с горы. Что старший брат, недосчитавшись телёнка, жестоко избил его и выгнал из дому без куска хлеба.
          Петрова предложила сейчас же всем вместе отправиться к макарову брату и как следует его отлупить. Мы с Суховодовым не возражали против восстановления справедливости, даже Ворон нас поддержал, намекая, что неплохо бы скормить макарова брата нашему Волку:
          - Волка ноги кор-рмят! Слишком бр-рат жир-рноват!

          Бедный Макар перепугался, замахал руками и сказал, что любит брата несмотря ни на что, никому не хочет причинять зла и лучше уж бросится назад в реку.

          В общем, нам ничего не оставалось, как взять с собой и Макара. Я думал, Петрова будет возражать, что, мол, Бедный Макар в пути не подарок, что он и на нас беду накличет, что с ним и нам не повезёт, и всё такое.
Но Петрова меня приятно удивила, сказав, что Макар из-за нас пострадал, что он хороший и добрый, и наш прямой долг о нём позаботиться.
          Бедный Макар от счастья голову потерял. Еле нашли.

          Так нас стало четверо, не считая Ворона и Волка. И двинулись мы дальше туда, куда Волк смотрел.
          Вдруг видим - сидит на дороге девчонка и плачет. Всё лицо платком замотано, только мокрые глаза видны. И платок совсем промок.
          -Чего ревёшь-то? Что стряслось?
          - Но-ос! - проревела девчонка, - Мне на базаре нос оторвали!
          - Ой, как интересно! - в восхищении всплеснул руками Суховодов, - Ну почему со мной ничего такого не случается? Что же ты такого натворила?
 
ВАРВАРА:
- Там, на Сказочном Базаре
Нос мне с корнем оторвали.
Чтобы всюду не совала,
Не чихала, не дышала,
Чтобы всё про всех не знала,
И вообще не возникала.

Был такой прикольный нос,
А теперь торчит вопрос:
Если всё про всё не знать -
Для чего существовать?

- Дикость какая! - возмутилась Петрова, - Что у вас на Куличках, уж и спросить ничего нельзя? Ну не хотите - не отвечайте, но чтоб носы отрывать...Не реви. Мы пойдём на базар и потребуем вернуть тебе нос.
          - Пусть уж лучше мне оторвут, - предложил Бедный Макар.
          - Или мне попробуют, - поддержал Суховодов.
          Найти на Базаре девчонкиных обидчиков оказалось непросто - здесь собрались персонажи со всех Куличек. Зазывали, завлекали:
          - И швец, и жнец, и на дуде игрец!
          - Сапожник без сапог!
          - Меняю шило на мыло!
          - Куплю корове седло!
          - Продажная шкура безразмерная!

ПЕСЕНКА ПРОДАЖНОЙ ШКУРЫ:

Я продажная, шкура важная,
Безразмерная и вальяжная.
Ты купи меня, нафталинь меня,
Чтоб не съела моль
Среди бела дня!

          Из ярко раскрашенного балаганчика доносились аплодисменты, смех, весёлая музыка. У входа висело:
          "Великий танцор Безубежденцев! Кому служу - тому пляшу! Цена билета - три копейки в базарный день"!
          Мы решили зайти и поискать - не там ли девчонкины носоотрыватели? Суховодов купил на всех билеты. Обидчиков в зале не оказалось, но зато...

          "Великий танцор Безубежденцев" оказался не старше нас с Петровой, но каким талантливым! Когда он плясал, настроение у всех поднималось до самого купола - ноги сами притопывали, руки прихлопывали. Уже вся публика разошлась, а мы всё кричали "Бис"! и уговаривали его сплясать ещё.
          - Гони монету, или меня нету, - заявил Безубежденцев, - Были бы побрякунчики, будут и поплясунчики!
          Монет у нас с Петровой не было, и мы поинтересовались - неужели он танцует только ради денег? А просто подарить людям радость...
          - Некогда мне дарить радость. Я на одних подмётках семи царям служу.

БЕЗУБЕЖДЕНЦЕВ:
- Раз коленце, два коленце!
Я - плясун Безубежденцев.
Я семи царям служу,
Каждому из них - пляшу!

Я с червонцами дружу,
Под их музыку кружу.
Ну-ка, царь, гони монету.
Иль меня с тобою нету.

Потому что от рожденья
Не имею убежденья.

Безубежденцев нам сразу разонравился, и мы отправились дальше искать девчоночий нос.

          - Ой, вон мой брат! - испуганно воскликнул Макар, - Телят продаёт. Меня прогнал, теперь их пасти некому.
          - Эти телята - твои, - заявила Петрова, - Брату остались дом и хозяйство, а телята - твои. Ты их вырастил. Алик, мы должны восстановить справедливость.
          - Алики в валенках, - проворчал я, снимая рубашку и передавая Петровой на хранение волшебные часы.
Драться я умел, но не любил.
          - Ты ограбил своего брата, - заявил я, - Эти телята по справедливости принадлежат Макару.
          - А кто ты такой?
          - Пионер Олег Качалкин, друг Макара.
          - А меня зовут Фомой и живу я сам собой, понятно? Кто смел, тот и съел, понятно?
          Телята тем временем увидали Макара и побежали к нему.
          - Понятно, - сказал Суховодов, щёлкнул кнутом и погнал стадо прочь, как заправский пастух. Вот тебе и пижон!
          - Стой! - взвыл Фома, - Караул! Воры!
          На шум собралась толпа.
          - А ты докажи, что стадо твоё. Свидетелей позови, соседей.
          - Нет у меня никаких соседей. Я живу сам собой! Воры!
          - А это мы сейчас проверим, на ком шапка загорится. Ну-ка, братья, станьте рядом...
          Шапка, само собой, загорелась на Фоме.
Фома её с проклятьями потушил под улюлюканье толпы и убежал не солоно хлебавши. Бедный Макар всё жалел брата и рвался догнать, а Ворон злорадствовал:
          - С волками жить - по-волчьи выть!
          Одного телёнка мы сразу же продали и накупили сказочно вкусной еды. Бедный Макар впервые в жизни смог поесть досыта и у него заболел живот.
А Суховодов сетовал, что у него никогда живот не болел, что это, наверное, очень интересно, и завидовал Макару.
Суховодов изо всех сил пытался объесться, запихивал в рот куски жареного мяса, помидоры, но мясо шлёпалось в пыль, помидоры выскальзывали из рук, прыгали вокруг Суховодова, будто красные мячики.
Мы помирали со смеху, а Суховодов чуть не плакал.
          Потом мы разыскали, наконец, варварина обидчика. Оказалось, что нос ей оторвал продавец котов в мешках. Торговец пожаловался, что проклятая девчонка совала свой нос в его мешки, из-за чего половина котов разбежалась. А нос он выбросил.
Варвара заплакала.
Мы сказали, чтоб она и без носа не боялась. Что у нас свобода слова и можно спрашивать что угодно и о чём угодно.
          Тут она как затараторит! И кто мы, и куда идём, и как нас зовут? И почему с нами Волк на поводке, и откуда взялась эта чёрная птица?
          - От вер-рблюда! - разозлился Ворон,- Любопытной Вар-рваре на базар-ре нос отор-рвали!
          -  А в Лес вам зачем? Что за "Тайна"?..Нет, я сейчас умру от любопытства.
          И, действительно, грохнулась замертво, еле откачали. И очнувшись, первым делом спросила, который час.
Глянул я на волшебные часы и ужаснулся: - уже шесть минут прошло.
То есть шесть сказочных лет - десятая часть отпущенного нам времени!
          - А почему вам надо спешить? Клянусь, я буду помалкивать, только возьмите меня с собой! Ой, опять умираю от любопытства...
Пришлось сказать.

ВАРВАРА:
- Я до Леса доберусь,
Тайне в ноги поклонюсь,
Лишь один задам вопрос -
Как вернуть родимый нос?
          Так нас стало пятеро, не считая Ворона, телят и Волка, которого по крайней мере, теперь было чем кормить.

          И мы поспешили к Лесу.
          Идём себе, идём. Волк сыт, в Лес смотрит, настроение бодрое, а сзади на некотором расстоянии кто-то за нами плетётся.
Мы - быстрее - он быстрее. Мы - медленнее - он медленнее.
          Бедный Макар пригляделся и сказал, что издали преследователь очень похож на его брата Фому. И что он, Макар, сбегает и спросит, что ему надо.
А я сказал, что пусть передаст - если Фома надеется вернуть телят, то этот номер у него не пройдёт.
          Макар вернулся весь в слезах и сказал, что зря мы так плохо думаем о Фоме. Что тот про телят и думать забыл, а за нами шёл с одной-единственной целью - в последний раз взглянуть на своего горячо любимого брата, с которым, возможно, никогда больше не увидится.
И что Фома просит нас лишь о разрешении погреться у костра, провести с братом последнюю ноченьку, а наутро он вернётся домой.
          Нам эти сентименты сразу не понравились, но Макар так умолял, так ручался...

          Фома бегал вокруг костра, совал всем руку и бубнил:
          - Давай дружить! Будем с тобою, как рыба с водою - ты ко дну, а я на берег! Я для друга последний кусок не пожалею - съем!

          Мы, чтоб от него отвязаться, побыстрей поужинали и легли спать, наказав Макару, чтоб телят охранял как зеницу ока. Макар поклялся, что всю ночь глаз не сомкнёт. И очень обиделся за брата, что мы так к нему несправедливы.

          Фома наелся, лёг поближе к костру и захрапел. Макар сидел рядом и, вздыхая, берёг телят и сон брата.
          - Уснула щука, да зубы не спят! - каркал Ворон, но его никто не  слушал - очень уж спать хотелось.
А наутро нас разбудило то же карканье:
          - Пр-ровор-ронили! Опр-ростоволосились!

          Ни Фомы, ни телят. Бедный Макар лежал связанный по рукам и ногам собственным кнутом, с кляпом во рту, и жалобно мычал.

          Но самое ужасное - исчез Волк, Который Всегда Смотрит в Лес.
Зачем Фоме Волк?
          Оказалось, что Макар не выдержал и рассказал брату, что мы идём искать какую-то Тайну, спрятанную в Лесу, в который всегда Волк смотрит.
          И Фома, само собой, решил, что Тайна - это клад. И помчался нас опередить и завладеть сокровищем.
А мы теперь даже не знали, в какую сторону идти.

          Бедный Макар так страдал и убивался, что нас подвёл, что пришлось нам его утешать да успокаивать.

МАКАР:
- Можно в Лес и я схожу?
Тайну слёзно попрошу:
Сделай так, чтоб все на свете
Пакостные шишки эти
Ночью и средь бела дня
Не валились на меня!

А потом...
Потом ничего не оставалось, как снова идти, куда глаза глядят, как и полагается сказочным героям.
          Главное - идти.
Мальчиш не велел останавливаться.

(продолжение следует)...