На бегу

Ноябрь. Суббота. Утро уже подходит к концу, а день все не спешит стартовать. Улицы пусты, и непонятно куда подевались люди. Дачная лихорадка завершилась, дымя в бесконечное небо тлеющими листьями. И, по идее, город должен кишеть людьми. Но их нет. Скорее всего, придавила пресловутая осенняя хандра-дипрессия. Время остановилось и не хочется делать резких движений. Прогуляться, вдыхая пронзительный, с ожиданием зимы, воздух. Прикоснуться к осени. Момент, когда движения вторичны и мысли обретают более ясный смысл.
Кроссовки, спортивка, плеер в уши. По-рекламному накинуть капюшон и шагнуть на дорожку вдоль городского канала. Тридцать минут бежать, повторяя шагами дыхание. Город на поверхности, чуть глубже играет музыкальный фон, еще дальше – сердце монотонным мотором движет тебя к будущему и лишь потом  -  мысли…. Но они беззвучны.
Когда бегу, я оставляю свой мир там, в квартире, где все обыденно-понятно. На пробежке ты встречаешь новых людей  каждые полсотни метров. И не надо останавливаться, расспрашивать их, пытаться проникнуть в душу. Нет. Ты увидел их. И пока сделаешь пятьдесят шагов, ты додумаешь их жизнь сам, как тебе угодно. Побудь режиссером. Это же здорово. Ни от кого не зависеть, не имея ресурсов, ограничений, и правил, расписать в десять секунд историю личности и, забыть ее, ухватившись за следующую.
Школьное футбольное поле. Тины суетятся озябшими воробьями в кучках, перемалывая подростковые новости. Пятерка ребят лениво гоняет мяч в «тысячу». Это фон. А вот эта парочка – уже интересней. Один в футболке английской звезды, играет с мячом, выбирая момент для удара. Даже в такой ненапряжной атмосфере видно, что парень хорошо чувствует мяч. Чуть отпускает вперед, пару шагов, качнул влево, легкое зависание перед ударом, бах! Сфера  дугой ушла к воротам. Вратарь дернулся и, кончиком пальцев, скинул мяч на угловой.
Вы скажете - стандартная тема, ничего удивительного. Чем они заметней других?
Часто ли вы видите, как человек, пораженный церебральным параличом, стоит на  футбольных воротах. У него трясутся руки. Ноги в нелепой позе дергаются в ожидании прыжка. Заметно, как ему тяжело координироваться, чтобы попытаться отбить мяч и стать маленькой составляющей ИГРЫ НОМЕР ОДИН. Его не любят в школе. Домашние давно смирились с Божьей обузой. Друзей у таких не бывает… Чаще всего. Тем удивительнее видеть рядом с ним обычного парня, которому место среди десятков других. Там он точно может получить одобрение своему мастерству, похвалу друзей и увлеченные взгляды девчонок.
Но он предпочитает играть с «этим» другом. И для него он друг без кавычек. Одному суждено стать международной звездой. Второму - только в фантазиях. Немногие среди нас способны пожертвовать даже десять минут своей жизни на тех, чей мир ограничен сумасбродством хромосом.
А может это просто обязанность? И парня заставляют помогать одиночке, чтобы в итоге получить подарок? Неприятно… Но мысли всегда двойственны.
Сто метров – новая судьба. Парень-мужик среднего возраста со штампом заводского рабочего. Он сер, груб и черты лица высечены из камня. Его скорее можно представить перед пивнухой, задирающегося с субъектами аналогичной наружности. Или в бытовом скандале, когда семья начала рушиться задолго до свадьбы. Или в процессе монотонной закольцованной работы от станка и до пенсии, где он тысячами бросает в ящик однотипные детали, начиная их чувствовать частью себя.
Однако сейчас он другой. Перед ним коляска с его девочкой или мальчиком. А в глазах, окнах души, мерцает - словно трепетный огонек зажигалки – нежность. И от этой нежности он весь не в себе. Он привык к матерщине, грубости, похмелью и серости. А тут нежность. Словно цветок на развалинах…
Хочется пожелать ему, чтобы цветок победил. И со временем на камнях выросло много цветов. Однако… Эта судьба канула в прошлое.
Впереди парочка. Лет по двадцать обоим. Сидят на скамейке. Молчат и смотрят на грустную воду. У них странные улыбки. Даже полуулыбки. Непонятно, что будет дальше. Можно сказать веселую шутку, а можно наконец-то решиться на предложение. А может до этого далеко. И это их первое свидание. И оба еще нелепо тыкаются в свои чувства словно котята. И от смущения молчат и смотрят в воду. Хотя может - это начало конца. И пережив уже тысячу криков, они, истощенные, пытаются расстаться по-хорошему. Вот с такой вот полуулыбкой. Извини-прости-пока.
Снова скамейка. Вокруг нее пятерка мужиков в спортивных костюмах. Показалось – компаньоны на дорожке. Но нет. Между ними на газетке разложена снедь. В центре императрицей возвышается главная славянская жидкость. Наша гордость и наше горе. Суббота, утро, погода отличная. Пройдись с женой по магазинам, поиграй с ребенком, помоги тестю отремонтировать комод… Нет, …дь водка!
Их посиделки не похожи на заслуженный отдых. И это не скорбный момент по ушедшему в другое небо товарищу. Сальные шутки опровергают такую мысль. Им просто лень жить для других. Проще забыться уже в полдень, накачавшись спиртом, чтобы к вечеру быть злым на весь мир. На жену без обновок. На сына, растущего в пустоте. На тестя с его гребаным комодом. На себя. Опять остался слабым и перенес все на понедельник.
Не хочется на них тратить даже мысли.
Детская площадка. Юркими разноцветными муравьями малыши лазят по препятствиям. Крепыш с румяными щеками увлеченно движет свой грузовичек по бордюру, не прерываясь по траве, потом железная лесенка, облупленная стенка стандартной избушки, скамейка… Глаза увлеченно смотрят на машинку,  не замечая руки, которая ее движет. Губы подражают характерному реву движка. Мальчик в мечте…
Грузовик упирается в ногу деда. Хотя, скорее прадеда. Тот медленно досиживает свой век, умиляясь правнуком и редкими лучами, прорывающими небо. Этот малыш тоже лучик для его старости. И картинка его игры более явно стоит перед глазами старика, чем многие моменты долгой жизни. У мальчика еще много картинок впереди. Хотелось бы верить, что он не забудет улыбающегося прадеда. Потому как тот, умирая, будет явно видеть свой «лучик», увлеченно познающий громадный мир. И уходить ему будет от этого легче.
Рыбаки… Они недвижными пеньками облепили тянущийся сквозь город канал. Что ими движет – проводить по несколько часов в день, следя за поплавком в мутной воде. Сомневаюсь, что кто-то ест рыбу, пойманную из этой лужи. С другой стороны,  за полчаса я так и не увидел кого-то, резким рывком вынимающего на поверхность добычу. Все замерли, отсекли звук транспорта, людской суеты. Они пришли побыть одни. Подумать. Может, им на лавочке неудобно как-то сидеть. Вроде как лентяйничаешь. А на рыбалке, даже такой - при деле. И эти пару-тройку часов ни жена, ни теща, ни дети тебя не срывают в жизненную гонку. Городские рыбаки - наши буддийские монахи. Их храм – искусственная река с бетонными берегами. Их Бог – вода, уносящая вялым течением ненужные мысли за поворот.
Метров за сто заметил женщину, прислоненную к дереву. Не частая картина. Подбегаю – лет шестьдесят, лицо приятное, как у добрых бабулек из сказок. Она прижимается головой к дереву и, закрыв глаза, улыбается. Позже я понимаю, что у нее такое выражение лица сформировалось за долгую жизнь. Видно всегда относилась с добротой к людям – вот природа и подарила ей вечную мягкую улыбку. Поинтересовался – все ли в порядке? Она – голова болит, а дерево вытягивает боль, вот так и лечусь.
Всякую ли боль вытягивает дерево? А душу лечит? Наверное, каждого лечит то, во что он верит. Главное верить.
Гравий сменился мощеной тропинкой. Потом травой. Дышу уже на автомате, и нагрузку распределяет сам организм. Каждый шаг – это прожитая жизнь. Стоп-кадр. У меня есть мгновения поймать его и додумать. Кому-то пожелать удачи, кому-то посочувствовать, а по поводу некоторых  - посетовать на их бесполезность в этом мире. Я могу домысливать. Могу ошибаться. Но главное - это находить силу. Не время, не желание, а силу в себе. Остановиться и не додумывать стоп-кадр. А помочь человеку - словом, делом, настроением, просто вниманием.
Я возвращаюсь обратно. Сорок минут позади, шесть километров, двенадцать треков, семь разных историй.
На футбольном поле уже нет тусующихся тинэйджеров. Ноябрь прогнал их в тепло своей бодрой температурой. Однако, на воротах по-прежнему качается тот, которому не повезло при рождении. Но, возможно, повезло в жизни. Он готовится снова отразить удар. И его искореженное лицо искренне сосредоточено. Напарник, в футболке суперзвезды, продолжает тренировать вратаря. Без напрягов, обещаний и просьб. А от души. Это тоже видно по его лицу. На нем нет тяготы. Он не пробежал мимо когда-то, а стал другом для изгоя.
Не делай все на бегу. Остановись. Возможно, твоя передышка станет стартом в жизни другого человека.