На перроне

Бежит состав. Мелькают за окном
в колёсном ритме сёла, полустанки,
церквушек развалившихся останки
и новостроек серых домино. 
КружИтся в танце сирость деревень,
вальсируют лужайки и покосы,
выводят па пасущиеся козы
и яблони, обнявшие плетень.
Далёкий трактор, будто муравей,
ползёт по грязи к непонятной цели.
Похож упрямец этот, в самом деле,
на нас самих, он нашенских кровей.
Вот скорый поезд замедляет ход,
и, презирая вечные запреты,
спешит продать еду и сигареты
проезжим предприимчивый народ.
К вагону в повседневных сапогах
трусит старушка бодрыми шагами.
Её корзинка пахнет пирогами,
баул - дымком копчёного сига.
А в десяти шагах, войдя в кураж,
играет дед "Прощание славянки".
Терзают пальцы клавиши тальянки.
Разносится любимый с детства марш.
На службу провожают пареньков,
успевших отхлебнуть из горькой кружки.
Сквозь слёзы сыплют шутками подружки,
касаясь их подстриженных висков.
Дай бог вам доброй службы, пацаны.
надёжных командиров в деле ратном
и возвращенья к матерям обратно,
не испытав беспамятства войны.
Перрон качнулся. За окном гроши
считаются: до них народ не жадный.
Хотя он внешне скроен и нескладно,
но, изнутри, я знаю, крепко сшит.