Путешествие в страну Детство, глава 9

В пятидесятые года 
Жизнь на селе, ох, не проста. 
Фашиста - миром победили, 
Так, почему ж, сельчан давили 
Налогом с каждого куста, 
С курей, с овечьего хвоста? 
Бывало, сами голодали, 
А продналог в казну сдавали. 
Лишь в 53-м по весне, 
Когда сменился вождь в Кремле, 
То предсовмина Маленков 
Ослабил тяжесть тех оков. 
И на селе тогда вздохнули, 
Ну, и как водится гульнули. 
А через год вал прибавлений, 
Как отголосок послаблений, 
По сельским избам прокатился 
И я тогда на свет явился. 
Ну, а страна моя менялась. 
Она свободой наслаждалась, 
Пусть, лишь чуть-чуть, 
Пусть лишь слегка, 
Не в этом суть, а суть в ЗеКа, 
Что о свободе не мечтали, 
И вдруг свободу обретали. 
Ну, а чинуши мер не знали 
И дров от ража наломали. 
Своё скрывая преступление 
Они дарили всем прощение. 
Они разбойную статью, 
Вдруг превратив в галиматью, 
Убийц  на волю выпускали, 
И те кроваво загуляли. 
Но я тогда был очень мал 
И ничего о том не знал, 
К тому же, тяжко заболел, 
Не жил, а еле-еле тлел. 
Но тут мне круто повезло, 
Отец, как сосланный в село, 
Свободу тоже получил   
И в Питер лыжи навострил. 
Там у него жила сестра,   
И коли вольные ветра 
В умах чиновничьих задули, 
Мы всей семьёй туда рванули. 
А там врачи, а там уход, 
И снова жизнь, как прежде, бьёт 
Во мне живительным ключом. 
И я подрос, и что-почём 
Стал с интересом узнавать, 
И очень много понимать. 
Мы жили бедно, по деньгам, 
А всё же, нам и только нам
Всё-всё в стране принадлежало - 
Богатство древнего Урала, 
Морских курортов красота, 
Земель российских широта, 
Поля, луга, леса и реки, 
Всё было общее на веки. 
И мы страну свою любили, 
По ней без страха мы ходили, 
Могли пройти из края в край, 
Наш лозунг был - Твори, дерзай! 
И мы творили и дерзали, 
И мы такое создавали, 
Что заграница не поймёт,
И всё о страхе с гнётом врёт. 
Тогда стремились не в актёры, 
А в сталевары и шахтёры. 
Считали все за благодать 
Стране и людям помогать. 
Без забугорных указаний, 
Без их валюты и вливаний, 
Мы в космос первыми шагнули, 
Ракетным громом всколыхнули 
Болото западной трясины. 
Да, наша жизнь и магазины 
Попроще были и бедней. 
Но с высоты минувших дней 
Скажу, друзья, не в этом соль, 
Зато чужое горе, боль 
Воспринимали как своё 
И не держались за "моё".
В беде последним помогали, 
И как же так, мы проморгали, 
Когда вдруг в лидеры, в отцы, 
Прорвались гады, подлецы. 
Они нам жизнь перевернули, 
Они нас мерзко обманули, 
И нет великой той державы, 
Остался только остов ржавый, 
Да, крыс-чиновников глаза, 
Из всех углов волнАми зла 
Нас беспощадно обливают.   
Они за то нас презирают, 
Что мы, наследники творений   
Советских славных поколений, 
Державный свет в себе несём 
И внукам искры раздаём   
Из той, из нашей старины, 
От той разрушенной страны. 
И верим, бедствие пройдёт, 
Заря счастливая взойдёт, 
Народ потянется к свободе, 
Как к незагаженной природе. 
Ну, а тогда, я рос не зная, 
Что буду изгнан прочь из рая. 
Я по ступенькам в жизнь вступал, 
Сначала в ясли я попал, 
И мать внося за них оплату,   
Не отдавала всю зарплату, 
И так же точно, за детсад, 
Куда ходить я был так рад. 
Детей там многому учили -   
Мы там одёжки куклам шили,   
Учились петь и танцевать, 
Игрушки клеить, рисовать, 
Лепить, пилить и выжигать.   
Там научили и читать, 
И потому, к пяти годам 
Читал уже не по слогам. 
А за детсадом следом школа, 
Где ты Иван, или Мыкола, 
Абрам, Ахмет, иль немец Ганс, 
Не волновало вовсе нас. 
Нас кровь отцов не разделяла, 
Страна тогда в союз собрала, 
Тьму разных наций и народов, 
И так карала тех уродов, 
Кто это братство разрушал, 
Что тот мгновенно утихал.   
А мы в своём весёлом классе, 
В единой дружной детской массе, 
Одни науки проходили, 
Стихи и правила зубрили, 
Одни театры посещали, 
Потом сороками трещали, 
Героев пьесы обсуждая, 
Но, про себя-то точно зная, 
Что я так глупо не влюблюсь 
И на крючок не попадусь.   
Но вот пришла пора взросления, 
И начались в сердцах томления. 
Мы в наших девочек влюблялись,   
И в том в записках признавались, 
И провожали их домой, 
Как пьесы давешней герой. 
Потом друг другу заливали, 
Как обнимали, целовали 
Своих неопытных подруг. 
Но мне такое счастье вдруг 
Нежданной радостью приплыло, 
С кузиной Вовкиной то было. 
И толи ангела крыло, 
Или шампанское-вино, 
Кузине голову вскружило 
Она сама мне предложила,
Пойти на кухню целоваться.   
И я, не в силах отказаться,   
Пошёл за ней и обнимал, 
И целовал, и целовал... 
Потом в стихах всё описал 
И ей в конвертике послал. 
Неделю я не ел, не пил, 
И мрачным чёртиком ходил.   
И бегал к ящику, чуть свет, 
Всё ждал, когда придёт ответ. 
И он пришёл, но лучше б, уж... 
Я из огня в холодный душ, 
В секунду малую попал, 
Когда увидел, что скрывал 
Её надушенный конверт. 
Там мой стишок, и красный цвет 
Чернил по строчкам погулял,   
Тире и точки расставлял, 
Ошибки тоже все исправил, 
А снизу перечень всех правил, 
Чтобы добить меня в конец, 
Был вписан прописью в столбец. 
И как в насмешку надо мной, 
Она прилежною рукой, 
Всё тем же цветом, словно кровь, 
Красиво вывела - Любовь. 
И тяжесть рухнула на плечи.   
В душе моей погасли свечи.   
И хоть письмо я разорвал, 
Но как я мучился, страдал. 
Тут молодого остолопа, 
Эрато, Евтерпа, Каллиопа,   
Решили в горе не бросать, 
И надо мною шефство взять.   
И я был принят в их союз, 
Союз поэзии трёх муз. 
Они венец и лиру дали, 
И путь-дорогу указали. 
Но тут... скончался мой отец... 
Пришлось и лиру, и венец, 
Увы, до времени оставить, 
В другую сторону направить 
Свои желанья и влеченья. 
Окончив в школе обученье, 
Пошёл учиться в ПТУ. 
А почему? Да потому, 
Что там стипендию давали, 
Ещё кормили, одевали. 
И то не манна, не от Бога, 
Вполне реальная подмога, 
Того оболганного строя. 
К тому же, нас у мамы трое   
Детей осталось без отца, 
И я от школьного крыльца 
Пошёл учиться в токорЯ, 
Да, пусть от лиха, но не зря. 
Меня, быть может, тот поймёт, 
Кто слышал, как станок поёт, 
Кто видел, как из под резца 
Струится стружка, и синьца 
По ней бежит и цвет меняет, 
И перламутром отливает. 
Так, слой за слоем сталь снимаешь 
И в результате получаешь 
Вполне обычную деталь, 
Но жаль так думать, право, жаль. 
Пусть точишь ты одно и тоже, 
Пусть до микрона все похожи 
Детали выстроившись в ряд, 
Что те солдаты на парад. 
Но всё же, токарь - он творец.   
И победитовый резец, 
Станок и верная рука, 
Лишь помогают из прутка   
Обычной бело-серой стали, 
Родиться маленькой детали. 
Пусть это будет болт, кольцо, 
Но просветляется лицо, 
Когда прочувствуешь, поймёшь, 
Что сам ты чудо создаёшь. 
Так скульптор глыбу обдирает, 
Пластами лишнее срубает, 
А сам уж в мыслях видит, знает, 
Что деву миру открывает, 
Что будет в милой наготе, 
В музейной тихой суете, 
Своими формами пленять 
И красотою ослеплять. 
О, где вы, где вы, те друзья, 
С которыми три года я 
Азы профессии учил, 
И в ПТУ одно ходил? 
Года те быстро пролетели, 
И из гнезда мы улетели 
В самостоятельный полёт, 
В рабочий люд, на свой завод. 
Я помню первую зарплату, 
За труд оплату, не зря-плату, 
Домой, мамулечке принёс, 
И, как цветы, ей преподнёс. 
И мама деньги те считала, 
И плача тихо причитала: 
"Ну, слава Богу! Дожила! 
ПоднЯла сына, как могла! 
Эх, посмотрел бы ты, отец, 
Какой у нас сын, молодец!" 
Так, детство кончилось моё. 
Ну, а дальнейшее житьё, 
Мой друг-читатель дорогой, 
Я опишу в главе другой. 

Юрий Антонов 
06 августа 2010 г